Дженни. Ближе к дому

Судья Рэйни достал кочергу и поворошил уголья на решетке.

— Дженни… — начал он.

— Слушать такое меня просто бесит! — сказала она, вся покраснев и разволновавшись от гнева. — А теперь я уж так взбесилась, что и слов не нахожу!

— Дженни, — начал он опять спокойным тоном. — Дженни, не так важно, кем вы ее считаете или что она о себе говорит, дело в том, что, с точки зрения Дэйда Уомека, она мулатка, которая пытается выдать себя за белую, и только это одно имеет значение…

— А я знаю, кто из белых в Сэллисоу первым начнет бегать за ней, да и не только он один! — прервала его Дженни, повысив голос. — Я так разозлилась, просто лопнуть готова!

— Дженни, она, быть может, индианка или другой расы, но это дела не меняет, если кожа у нее не такая белая, как у Дэйда Уомека. Люди в Сэллисоу могут быть очень терпимыми в отношении политики, религии и морали, но они не проявят ни капли терпимости к негритянской расе до тех пор, пока существует на свете Дэйд Уомек для того, чтобы будоражить их ум и чувство. Еще не родился на свет человек, который был бы нетерпимее Дэйда Уомека. Так вот, Дженни, не забудьте того, что я вам сказал. Я знаю, о чем говорю. Положение очень опасное. Не пренебрегайте моими словами.

Глубоко вздохнув, Дженни откинулась на спинку кресла.

— Что он может сделать? — помолчав с минуту, спросила она.

— Он ни перед чем не остановится, Дженни.

— Но вы должны бы все-таки знать, Майло.

— Не знаю. Право, не знаю.

— Но ведь вы могли бы остановить его, Майло?

— Нет, Дженни, не мог бы.

— Но почему же?

Затянувшись сигарой несколько раз подряд, судья Рэйни мрачно покачал головой.

— Дженни, ни у кого в Сэллисоу или во всем округе Индианола, по правде говоря, нет столько воли или столько власти, чтобы остановить Дэйда Уомека в таком деле, и он это знает. Обычно я могу найти какой-то выход, чтобы решить дело, или примирить тяжущиеся стороны, или затянуть судопроизводство ad infinitum^[7], но я беспомощен, как новорожденный младенец, когда речь идет о расовой проблеме в городе Дэйда Уомека. Я не могу позволить себе выступить в открытую против него, каковы бы ни были мои личные настроения. Меня бойкотировали бы всю жизнь, до конца моих дней. Здесь моя родина, здесь у меня есть адвокатская практика, и я должен здесь жить. По этой причине, что бы мы с вами о нем ни думали…

— Он сукин сын, вот кто он такой!

— Вы можете называть его сукиным сыном, ханжой, фанатиком, демагогом и как вам угодно, но факт остается фактом — он действительно умеет воздействовать на ум и чувства простых людей, а простых людей в округе Индианола в девять раз больше, чем всяких других. Я видел много раз в прошлом, как Дэйд проявлял свою власть над людьми — эта сила действует безотказно, как часовой механизм, и так же легко заводится.

Дрожащей рукой Дженни поднесла стакан к губам и одним глотком выпила остаток виски. Судья Рэйни налил еще виски в оба стакана.

— Не знаю, что мне и думать, — сказала Дженни, глядя на судью Рэйни и растерянно качая головой. — Знаю, что надо вас слушаться, потому что вы юрист, да и ко мне хорошо относитесь, но я просто не могу сделать гадость кому-нибудь, вроде Лоуэны, и выгнать ее из дому.

— Это ее имя? — спросил он.

Дженни улыбнулась.

— Лоуэна… Лоуэна Нели. Такое хорошенькое имя для девушки, правда, Майло?

Он сразу согласился:

— Звучит очень мило.

— Она и сама милая! И такая изящная, и голос у нее такой мягкий. Вы бы посмотрели, какие у нее прелестные черные волосы и как они блестят и искрятся на свету. Мои волосы по сравнению с ними просто ни на что не похожи.

— Ну, Дженни, не надо так себя принижать, — остановил ее судья Рэйни, нахмурившись. — А откуда эта девушка?

— Из Дженкинстауна, в округе Пальметто.

— Я помню те времена, когда в округе Пальметто было еще много индейцев. И здесь в округе Индианола тоже. Вот откуда пошло и название нашего округа. А Сэллисоу назвали сами индейцы, название осталось и после того, как появились белые поселенцы и заняли их землю.

— Лоуэна говорила, что ее дедушка был индеец.

— Что она делает в Сэллисоу?

— Она хочет найти конторскую работу. Говорит, что два года проучилась в коммерческом колледже и хорошо знает делопроизводство. Я ей говорила про газовую и электрическую компанию и про управление округа…

Судья Рэйни прервал ее, махнув рукой.

— Дженни, ей никогда не найти такой работы в Сэллисоу. Об этом не может быть и речи. Во всяком случае, после того шума, который поднял из-за нее Дэйд Уомек. Если она возьмется за домашнюю работу, вроде уборки и стряпни, и снимет комнату по другую сторону Пичтри-стрит — ну, что ж, тогда никаких осложнений не будет. Если б вы посоветовали ей что-нибудь по этой части, то это было бы лучше для нее.

Дженни долго сидела, уставившись на пылающие угли и озабоченно мигая.

— Иной раз мне бывает стыдно за свою расу, — немного спустя сказала она, стискивая руки на животе и приподнимая их кверху. — Это уж верней верного. Белые люди могут быть всех подлей.