Дженнифер Морг

Подумайте также, насколько плотно мы заселили эту планету. Мы считаем себя доминирующим видом на Земле, но 75 % биомассы планеты состоит из бактерий и водорослей, которые даже не разглядеть невооруженным глазом. (Из этих бактерий временами рождаются страшные патогенные штаммы, которые лесным пожаром прокатываются по нашей популяции.) К тому же мы не владеем океанами. Спору нет, наши траулеры привозят улов из верхних слоев. Но подводные лодки (которых на всей планете всего несколько сотен) слепо и неуверенно ходят на глубине верхних пятисот метров Мирового океана, глубина которого составляет в среднем три километра, и не могут из-за давления погружаться ниже определенного уровня, чтобы обследовать глубинные равнины, составляющие почти три четверти нашей планеты. Ну и, наконец, поверхность (равно океанская бездна и тонкая кожица суши, за которую мы цепляемся) составляет лишь тысячную долю глубины Земли. Мы не можем толком пробурить даже кору и не представляем себе природу событий, происходящих в горячей и плотной мантии под ней.

Мы можем делить планету с множеством могущественных нечеловеческих цивилизаций, обитателями высокоэнергетического царства у нас под ногами, и даже не знать об этом – если только они не пришлют своих эмиссаров в нашу биосферу, раздавая лучи смерти и другие экспортные товары, как стеклянные бусы аборигенам, и требуя ужасную плату за свою щедрость…

Еще более холодная война?

Джеймс Бонд – порождение Холодной войны: странного периода скрытной борьбы, растянувшегося с конца 1945-го по зиму 1991-го, сорока шести лет паранойи, страха и жуткого чувства, будто наши жизни подчинены великим и непонятным силам. Почти невозможно объяснить, что такое Холодная война, людям, родившимся после 1980-го, не описать ощущение неминуемой катастрофы, длинной тени двух схватившихся сверхдержав, каждая из которых владеет обширным и разрушительным арсеналом и готова обрушить его на всю планету ради своей запутанной идеологии. Это была, не побоюсь этого слова, истинно лавкрафтианская эпоха, холодная реальность, в которой наша жизнь могла в любой момент прерваться муками или смертью; нормальная жизнь происходила внутри мыльного пузыря, надутого исключительно нашим желанием не замечать истинного ужаса, таившегося во мраке за его пределами, не видеть бездны, в которой властвовали холодные и чуждые воины, поборники идеологического культа смерти и доктрины гарантированного взаимного уничтожения. Прошедшие десятилетия принесли нам некоторое облегчение, укрепили стены пузыря – воспоминания затуманились утешительной иллюзией, что Холодная война была не так плоха, как казалось в те годы, – но кого мы пытаемся обмануть? Холодная война не касалась нас. Она касалась Шпионов и их Тайных Хозяев, а также Тайного Знания.

Не случайно Холодная война стала золотым веком шпионажа – апофеозом второй древнейшей профессии, торжеством скрытных искателей нечистого знания и тайной мудрости. До 1939 года международный шпионаж (не внутренний, давайте быстро минуем безвкусные архивы Штази со стеклянными банками с ношеным нижним бельем, предназначенным для того, чтобы дать запах служебным собакам) был не слишком развит, и занимались им преимущественно любители. С началом Второй мировой войны он разросся ядерным грибом. Когда появились рабочие места, поначалу набирали своих. Как и любой стартап девяностых, в который основатели втягивали своих друзей и знакомых с подходящими навыками, разведки сороковых представляли собой рабочий поселок, куда неизбежно попал бы любой лондонский повеса с хорошими связями, и там он мог попытать счастья и преуспеть – к вящему удивлению окружающих. (В девяностые он бы ушел в маркетинг с акциями отсюда и до обеда. Sic transit gloria techie.[25])

Когда Вторая мировая война уступила место часам судного дня и ночам Холодной войны, тот же повеса уже мог оказаться в зрелой организации, куда более крупной и профессиональной, чем сборища энтузиастов-любителей прежних дней. ЦРУ родилось в тени военного УСС и стало знаменитой Компанией (где служат торговцы секретами и свергатели правительств), схватившейся не на жизнь, а на смерть с титаническим противником – КГБ (и, конечно, их менее известными коллегами из ГРУ).