Джентельмены предпочитают брюнеток (СИ)

женское счастье? Рядом есть мужчина, который сводит меня с ума, которому я мечтаю подарить сына. Стать ему той самой и единственной.

Слёзы потекли по щекам, и я, оглянувшись, с тоской посмотрела на безмолвный телефон. Разговаривает со своей блондинкой... Нужна ли я ему? Мне катит под тридцать, имею троих детей... Один ребёнок Димин, но это уже лирика.

Плюс ко всему яркая брюнетка, как говорят, слишком умная.

В наше время наличие ума не является достоинством, напротив, ценятся внешние данные и отсутствие ума у девушек. А ещё светлые волосы и гламурная кокетливость.

Хотя, гламура во мне и так хватает. «Glamour» - в переводе с английского обозначает «роскошь», а мне все твердят, что я роскошная женщина. Роскошная женщина в стиле «вамп».

Нет, это я только себя успокаиваю. Дима не моего уровня. Я вообще не понимаю, что он во мне нашёл.

Тихо, Вика, тихо. Ты не совсем обычная женщина. Ты сводишь с ума мужчин. Вот чего Марио так злился?

Он бесился, понимая, что я не отвечу ему взаимностью.

Я разбила множество мужских сердец. А моё сердце колотится при мысли лишь об одном мужчине. Я хочу принадлежать ему, быть с ним, спать с ним, рожать ему детей.

Стать его половинкой, быть ему женой, другом, советником, любовницей, и просто самым близким человеком.

Завтра приезжает Генрих. А ведь он тоже без ума от меня.

Хоть он и женился на Миле, но я знаю, что его сердце принадлежит мне. Есть один адвокат, есть прокурор, теперь вот принц.

Решив покончить с меланхолией, я решительным шагом поднялась в спальню, и пихнула Макса в бок.

- Ты чего? – заморгал он, - дом рушится?

- Ты когда свои супружеские обязанности в последний раз выполнял? – сурово спросила я.

- Вик, отстань! Я устал, как собака! – он попытался отвернуться, но я не дала ему это сделать, плюхнувшись на него сверху.

- Офигел? – прищурилась я, - это я должна говорить, что устала, что болит голова, а не ты. Или ты меня разлюбил?

- Викуль, ты чего? – не понял Макс, - что на тебя нашло?

- Страсть на меня нашла! – рявкнула я.

Макс улыбнулся, схватил меня в объятья, и увлёк под одеяло.

Потом он отвернулся и заснул, а я опять стала думать о Диме, сравнивать Макса с ним. Дима никогда не отворачивался, всегда обнимал меня, шептал на ушко нежности. Помотав головой, стряхивая с себя наваждение, я отвернулась к окну, и вскоре сон меня окончательно сморил.

Генрих не предупредил, когда приедет, поэтому, когда он нагрянул к нам ранним утром, я ещё спала.

Макс умотал на рыбалку, а растолкала меня Беата.

- Вставай, - воскликнула она, - там твой начальник кофе пьёт у меня на кухне. Кстати, Мила классная. Только, мне кажется, твой Генрих к тебе неравнодушен.

- Это что, так в глаза бросается? – испугалась я, - я не хочу, чтобы Мила переживала.

- Невооружённым глазом не заметишь, - протянула Беата, - ты давай, одевайся.

Я быстро умылась, облачилась в красные брюки и водолазку, и спустилась на кухню.

- Привет, - увидев меня, воскликнул Генрих, - как ты тут?

- Не сказать, что спокойно, но, в целом, отлично, - засмеялась я, наливая себе кофе, - как там моя книга?

- Часть тиражей мы привезли, будем распространять их здесь, а часть печатается, - затараторила Мила, - по приезду будет презентация.

- Отлично, - кивнула я.

- Местную презентацию мы приурочим к премии, - сказал Генрих, - это будет для тебя отличной рекламой.

- А о чём ты хотел со мной поговорить? – вдруг вспомнила я, -

ты говорил, что есть какая-то проблема.

- Есть, - кивнул Генрих, - на тебя пришёл документ, точнее, жалоба.

- Жалоба? – изумилась я.

- Да, - вздохнул Генрих, - ты получила награду «Журналист

года», не являясь журналистом, как таковым.

- В смысле? – оторопела я.

- Вик, - затараторила Мила, - ты, хоть и работаешь в журнале, но журналистом не являешься. Чтобы получить данную награду, нужно входить в общество журналистов, иметь образование по профилю. Мы с трудом тебя отстояли, чтобы

они не лишили тебя награды.

- Чёртовы бумагомаратели! – высказался Генрих, - ни черта не делают, а, как дошло, что более талантливый самоучка вырвался вперёд, зачесались. Придурки. Короче, отправляйся в МГУ на журфак!

- Зачем? – я резко отупела от таких заявочек.

- Образование получать! – рявкнул Генрих, - высшее журналистское!

- Офигеть! – вырвалось у меня, - мне делать больше нечего, что ли? Кроме, как высшее образование в двадцать семь лет получать!

- Выхода нет, - развела руками Мила, - общественность бунтует.