Джентльмен-авантюрист

— Извини. Я не должна была этого делать. Я учиняю катастрофу каждым своим действием.

Пруденс старалась держаться с достоинством, но припала к нему.

Кейт обнял ее и прижал к себе, говорил какие-то слова, которых она не слышала из-за потока слез, прорвавших все барьеры. Пруденс старалась остановиться. Старалась, потому что это больно, потому что боялась, что не сможет остановиться и выплачет себя до смерти.

Потом буря слез прошла, оставив ее обессиленной, выжатой, лежащей.

Лежащей?

В его постели. В его объятиях.

В его замечательно сильных, надежных руках.

— День ведь был трудный, правда? — спросил Кейт.

Пруденс рассмеялась, но тут же сдержалась, иначе смех захватит ее так же, как слезы. Говорят, некоторые безумцы смеются беспрестанно. Она могла себе это представить.

— Я уже устроила катастрофу, — промямлила Пруденс, уткнувшись в одеяло, прикрывавшее грудь Кейта.

— Я сам пару раз такое учинял.

— А что ты сделал потом? — посмотрела на него Пруденс.

— Думаю, напился. У меня есть бренди…

— Лучше не надо. Я скоро пьяницей стану.

Кейт мягко провел пальцем по ее щеке, стирая слезы.

— Тебе, как и мне, нужно поспать. Поспим немного, женушка?

Нет. Она не готова к брачному ложу. Не сейчас.

Кейт, должно быть, прочитал ее мысли.

— Поспим, — повторил он. — Просто поспим.

— Карен…

— Карен?

— Каренхаппух. Дочь Иова.

— Я уверен, что это очень важно, но теперь… — Кейт сел, потянув ее за собой. — Я помогу тебе раздеться, и мы просто поспим.

— Твой камердинер может вернуться.

— Нет, пока его не вызовут.

— Карен…

— Если она твоя горничная, то поступит так же. Наше положение дает определенные привилегии, и отправляться летним вечером в постель сразу после восьми — одна из них.

— Мне нужна ночная рубашка.

— Твоя сорочка подойдет.

Кейт расстегнул корсаж ее платья. Пруденс сняла его и юбку, потом повернулась, чтобы Кейт расшнуровал корсет. Какая-то, часть ее души трепетала от интимности происходящего, другую заволокло туманом усталости.

Одному Богу известно, что о них подумают.

Но они женаты. Это позволительно.

Это ее первая брачная ночь!

Пруденс сняла расшнурованный корсет и чулки, скромно повернувшись к Кейту спиной. Во «Дворе белой розы» она месяцами использовала сорочку в качестве ночной рубашки, чтобы избежать лишних трат, но теперь осознала, что сорочка длиной только до икр, а вырез довольно низкий. Даже если подтянуть шнурки, грудь едва прикрыта.

Волосы были все еще заколоты наверх, но она распустила их и оглянулась. Кейта не было. Потом он вышел из своей гардеробной, под халатом у него виднелась ночная рубашка, прикрывавшая его от шеи до пят. Кейт опустил парчовые шторы на двух окнах, в которые светило закатное солнце, и в комнате стало почти темно. Двигаясь, он щадил ногу.

— Как твоя рана?

— Заживает. Рэнсом раздобыл чудодейственную мазь у миссис Инглтон и намазал мне ногу и бок. Когда мы были мальчишками, мазь всегда помогала, но для заживления необходимы мирные условия. — Кейт откинул покрывало. — Ложись и будь мирной со мной, дорогая.

Мирные условия заживления. Возможно, именно это ей и нужно: шанс залечить все свои раны, большие и малые, и особенно раны последних дней.

С обеих сторон кровати были ступеньки, Пруденс быстро взобралась на холодные, пахнувшие свежестью простыни, и натянула до подбородка одеяло, глядя, как Кейт снимает халат.

Он действительно ничего не станет делать?

Пруденс помнила его прикосновения и поцелуи, помнила кружившееся в ней желание, но что-то в ней говорило «нет», и она надеялась, что ей не придется облечь возражение в слова.

Кейт задернул полог кровати, отрезая последние блики света, и вдруг возникло убежище, где Пруденс могла спать, просто спать. После долгих недель тревожных ночей, после тяжелого дня она нашла здесь мир, покой и отдых.

Пруденс почувствовала, как Кейт лег, и даже ощутила его тепло.

— Никогда прежде ни с кем не делила постель, — сказала она. — Это успокаивает.

— А я никогда не делил ни с кем постель так. Ты права. Это успокаивает.

Пруденс хотела подвинуться ближе, возможно, даже в его объятия, но Кейт предложил просто поспать, а это то, чего ей больше всего хотелось. Однако прежде чем она сможет отдохнуть, ей нужно кое в чем признаться.

— Я учинила катастрофу, Кейт. Возможно, новый пандемониум.

Он нашел ее руку и сжал.

— За ближайшие десять часов дело станет хуже?

— Не думаю, но…

Кейт подвинулся ближе и поцеловал ее в губы.

— Тогда спи, женушка. Встретимся со стаей демонов утром.

Кейт поцеловал ее снова, нежным успокаивающим поцелуем, потом отодвинулся.

Пруденс улыбнулась в темноту, повернулась на другой бок и провалилась в сон.

Глава 24

На следующее утро, уже привыкнув к огромной постели, Кейт проснулся и начал обдумывать проблемы грядущего дня. Но вспомнил о женщине рядом с ним.

Его жена.

Кейт слегка раздвинул полог, впуская лучи света. Пруденс лежала на боку, отвернувшись от него, светлые волосы разметались по подушке.