Джентльмен с Харви-стрит

– Я вспомнила, что случилось той ночью, Мишель, – не стала ходить вокруг да около его названая жена. – Я знаю, что ты... хотел увезти моего сына...

– Нашего сына, – поправил ее граф. – Нашего сына, Грейс. И да, план был таков... – Он кивнул. – Зря ты тогда выскочила из дома.

Женщина вскинулась.

– Так, по-твоему, это я виновата в смерти Анри?!

Он поднял голову и посмотрел на нее. Взгляд был мутный, едва ли осмысленный... Граф, похоже, изрядно набрался в ожидании их. Ополовиненный стакан с виски стоял на столе...

– Мы все виноваты, Грейс... разве, нет?

– Нет! – взвилась женщина. – Я хотела уйти, и ты мог меня отпустить. Меня и ребенка. Но ты вцепился в нас, словно клещ, – и вот что случилось.

Губы у де Моранвилля вдруг затряслись, заблестели глаза. Он, казалось, вот-вот разрыдается, и смотреть на это было ужасно... Не к такому Коннор готовился, когда шел в этот дом.

И лучше бы этот мужчина презрительно негодовал, чем сидел, совершенно подавленный, собираясь пьяно рыдать, сокрушаясь о мертвом ребенке.

Их с Грейс ребенке...

– Я не мог отпустить вас... – прошептал он чуть слышно. – Я любил вас.

– В это сложно поверить.

– Но я любил... как умел... – Голос его сделался громче. – И тебя, и Анри. Особенно этого мальчика... – Граф вдруг затрясся от прорвавшегося наружу рыдания и, упав на колени, съежился на полу, закрывая руками лицо.

Казалось, замер весь мир, притих, сжался до одного фута пространства между Грейс и ее рыдающим мужем.

Ее... рыдающим... мужем...

Более дикой картины вряд ли было возможно придумать.

Но мужчина рыдал, и Грейс, подойдя, опустила, ладонь ему на плечо.

– Мишель, – позвала она, – это ты убил... нашего сына?

Ее нежный голос никак не вязался с оглушающим ужасом заданного вопроса, и у Коннора по спине побежали мурашки. Дышать стало трудно...

– Я не хотел... – послышался прерывающийся всхлипами голос. – Ты выбежала из дома, кричала, вцепившись в меня...

– Это я помню. Что было потом?

– … П-потом я тебя оттолкнул и ты, Грейс... ударилась головой и бортик фонтана. И, должно быть, потеряла сознание... Я испугался, п-подумал, что ты умерла... запаниковал... А тут Анри начал кричать...

– И что ты сделал, Мишель? – вкрадчиво осведомилась жена.

– Я п-попросил его замолчать... – Пальцы де Моранвилля стиснулись в кулаки. – Я п-просил его... очень просил, он же не замолкал... Все кричал и кричал, будто нарочно выводя меня из себя.

– И т-ты... задушил его, чтобы заставить молчать?

Мужчина кивнул, но слов и не требовалось.

– Я просто хотел, чтобы он чуть-чуть помолчал...

Коннор со Стаффордом с трудом оттащили разъяренную Грейс от убийцы, когда она, зарычав, как раненая тигрица, обрушила на него силу своих кулаков.

– Будь ты проклят! – кричала она. – Будь ты проклят, детоубийца. Гори в аду! Мучайся изо дня в день, помня, что совершил.

– Я и так в аду, Грейс... И давно уже проклят.

… Коннор Кемпбелл вынырнул из воспоминаний, услышав настойчивый стук во входную дверь. Они с Грейс переглянулись.

– К-кто это? – Клацнули ее зубы. – Де Моранвилль нашел нас?

– Полиция! Открывайте немедленно, – раздалось с той стороны, и Коннор с ужасом осознал, что зря утаил правду о прочитанном в утреннем номере «Таймс».

Ведь они с Грейс де Моранвилля не убивали.

Эпизод тридцать четыре

Дверь открылась, и Джек узнал Коннора Кэмпбелла, знакомца из клуба. Встревоженный, он глядел на мужчин, стоявших в дверях его дома...

– Мистер Кэмпбелл, мы ищем графиню де Моранвилль, и у нас есть все основания подозревать, что она скрывается в этом доме, – произнес Ридли, сверля молодого мужчину глазами.

Тот спросил:

– Что заставляет вас думать такое? Я не имею чести знать эту женщину.

– Боюсь, вы нам лжете, – возразил ему Джонсон. – Нам известно намного больше, чем вы полагаете. Позволите пройти внутрь?

Кэмпбелл даже не шелохнулся, только крепче сжал ручку двери.

– Сэр, – Джек подался вперед, – наше сегодняшнее знакомство выдалось кратким, и я могу ошибаться, но вы показались мне человеком разумным и благородным, едва ли способным на то, в чем полагают вас виноватым мои спутники. А посему прошу вас позволить нам войти внутрь и серьезно поговорить!

Не сразу, но Кэмпбелл, наконец, отступил, пропуская их.

– Где миледи де Моранвилль? – спросил Ридли, окинув комнату взглядом. – Мы знаем, что в Бетлемской больнице ее больше нет. И склонны подозревать, что смерть ее мужа как-то связана с этим!

– И все-таки я не понимаю, о чем вы...

– Смерть моего мужа? – Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и на пороге предстала бледная женщина. – Что это значит? – так искренне спросила она, что Джек моментально поверил в ее непричастность к смерти супруга.

– Миледи де Моранвилль? – уточнил для проформы инспектор.

– Да, это я. – Она вскинула подбородок. – Что происходит? Пожалуйста, объяснитесь.

– Миледи, должен с прискорбием сообщить что ваш муж, граф де Моранвилль, прошлым вечером был убит. Скажите, вам что-то известно об этом?

Женщина стиснула руки и задрожала, Кэмпбелл, подойдя к ней, приобнял ее за плечи.