Джентльмен с Медвежьей Речки

Я знал, что стена должна быть высокой и прочной, чтобы Капитан Кидд не смог ни перепрыгнуть через нее, ни пробить копытами. У подножия скал было полным-полно булыжников, свалившихся сверху, но я выбирал лишь те из них, которые весили не меньше трехсот фунтов, а большая часть была куда тяжелее. Все утро я с ними провозился, но в конце концов получилась стена такой высоты, что человек обычного роста не достал бы доверху, и такой толщины, что могла бы удержать даже самого Капитана Кидда.

Я оставил небольшой проем в стене и подтащил несколько булыжников поближе, чтобы потом быстренько загородить вход. Затем я встал снаружи и завизжал, как кугуар. Кричать кугуаром я мастак, даже сами кугуары ни за что не отличат от настоящего. Вскоре я услышал воинственный клич Капитана Кидда, вслед за которым раздался грохот копыт, затрещали ветки и наконец появился сам конь. Он прижал уши к голове, оскалился, а глаза у него были красные, и от этого морда у него казалась раскрашенной на манер команчей. Он явно ненавидел кугуаров. И я ему тоже, видать, не приглянулся. Едва завидев меня, жеребец угрожающе заворчал и бросился в мою сторону. Я нырнул в расщелину и вжался в стену, а он вихрем влетел вслед за мной и проскакал таким манером до самой середины. Пока он понял, что это ловушка, я уже успел выскочить наружу и принялся толкать булыжник, чтобы загородить вход. Камень я выбрал хороший, размером с доброго борова. Я затолкал его в щель, а поверх навалил еще камней.

Капитан Кидд бил стену копытами, грыз зубами и всячески вымещал на ней свою ярость, но я успел завалить вход так, что он не смог бы ни допрыгнуть доверху, ни раскидать камни. Он старался изо всех сил, но все, чего сумел добиться – это отколоть копытами несколько кусков булыжника. Он был вне себя. Никогда в жизни я не видывал таких злых лошадей. Я вскарабкался на стену и заглянул внутрь, и он прямо-таки осатанел от ярости, едва завидев меня.

Он буйствовал, метался по расщелине, поднимая клубы пыли и ревя как пароход, а затем вернулся к стене и снова попытался разломать ее копытами. Когда он в очередной раз повернулся ко мне спиной, я перемахнул через стену и мигом оседлал его, но не успел я как следует ухватиться за гриву, как он взбрыкнул и скинул меня. Я перелетел обратно через стену и приземлился прямо в кактусы и кучу камней, да еще и подбородок рассадил. Это так меня взбесило, что я схватил лассо, снова вскарабкался на стену и попытался заарканить упрямца, но не успел найти, к чему привязать другой конец веревки. Конь вырвал ее у меня из рук и принялся метаться по расщелине, пытаясь освободиться от пут. Вскоре он опять оказался у стены и так лягнул ее задними копытами, что сверху свалился камень и ударил жеребца прямо промеж ушей. Это было слишком даже для Капитана Кидда.

Оглушенный, он свалился на землю, а я, не мешкая, нацепил на него седло и набросил недоуздок, который успел соорудить из остатков лассо. Сидя в засаде за стеной, я даже починил подпруги – заштопал их веревками из кусочков того же лассо.

В общем, когда Капитан Кидд очухался и вскочил, готовый снова ринуться в бой, я уже сидел у него на спине. Он постоял секунду тихонько, будто пытаясь понять, что за чертовщина вокруг творится, а потом повернул голову и увидал меня. Через мгновение я узнал, каково это – оседлать ураган.

Чего он только ни вытворял! Он выкидывал такие трюки один за другим, что я едва держался. Я вцепился ногтями ему в шкуру. Не родился еще такой наездник, который мог бы иначе удержаться на Капитане Кидде, а если кто вам скажет иное, так знайте: он нагло врет. Мои ноги то и дело выскакивали из стремян, а иногда стремена путались местами. Понятия не имею, как такое возможно, но зуб даю, что так и было. То я сидел в седле, то соскакивал на круп жеребца, то оказывался у него на шее. А он все запрокидывал голову, пытаясь цапнуть меня за ногу, и даже один раз едва не укусил меня повыше колена. Я бы мог остаться без ноги, если бы не треснул его кулаком по башке.

То он выгибался дугой, опустив голову промеж передних копыт, и я оказывался так высоко в воздухе, что у меня кружилась голова, то он резко опускался на прямых ногах, и я чувствовал: еще немного, и я услышу, как трещит мой хребет. Жеребец так вертелся, что меня мутило. Выделывая свои трюки, он едва не свернул мне шею. Я словно оказался на настоящем родео. Он катался по земле, что причиняло мне большие неудобства, но я держался крепко, потому что понимал: другой возможности изловить его у меня не будет. А еще я знал, что, если он меня скинет, мне придется пристрелить его, иначе он просто раздавит меня в лепешку. Так что я держался, успокаивая себя мыслями о том, что в жизни есть вещи куда более неприятные, нежели огромный Капитан Кидд, в десятый раз всей своей тушей придавивший тебя к земле.

Он даже попытался соскрести меня о стену, но всего лишь немного оцарапал меня и разодрал штаны, хотя, когда он придавливал меня к камню, ребра у меня вроде как хрустнули.