Джентльмены чужих писем не читают

Свежо предание о том, что не так давно ещё они снимали кавалеров на пару, и трахались синхронно, на соседних койках, в момент оргазма пожимая друг дружке руки, а верится с трудом. Потому что Ольга Павловна какая была всю жизнь баба-ягодка, такая и осталась, если не стала ещё слаще. А Полина – нет, Полина не нашла в себе воли противостоять мучному и сладкому, не нашла в себе силы поменять жиры на углеводы, она отрастила себе курдюк шире плеч (афедрон, как душки военные говорят), а сами плечи у неё, как и курдюк, свисли вниз, глаза стали круглые и пустые, и на объект чьих-нибудь сексуальных вожделений стала похожа менее, чем каменный хулиган, грозящий булыжником церителиевскому зоопарку, похож на освобождённого партийного активиста.

И всё же я добрая баба, улыбнулась про себя Ольга Павловна, развалясь на заднем сиденье жёлтой “соньки” с рекламой “Кремлёвской водки” на крыше. Добрая я, добрая. Возьму и куплю Полине мальчика. На постоянку, чтобы два раза в неделю приходил и трахал. Если Юрочка с Игорьком благополучно съездят, тогда хватит денег на целый полк мальчиков, на целый легион лучших мальчиков города Москвы и прочих блядских окрестностей. Бери, Полина, пользуйся – не жалко для лучшей подруги ничего! Да, так и сделаю. Пойду в магазин “Мальчики” и попрошу взвесить три центнера самых лучших. Только где этот магазин? Там же, где тусуются педерасты и прочие маргиналы? Ольга Павловна не знала, где в Москве находится магазин по торговле мальчиками. Она вообще не касалась этой индустрии. Ей и не к чему пока было: любовников хватало, причем разных, от еврея до генерала. Если бы не сочувствие к подруге, ей вообще мысль о наёмных любовниках в голову бы не пришла.

Машина легко шла вдоль развороченных тротуаров омолаживающейся столицы, вдоль бесконечных её развалин и строительств, бомжатников её, дворцов, диких рынков, разбитых и взорванных автомобилей, шлюх и нищих, барыг, арбузных развалов, ментов, пугающих мирного жителя своим невероятным количеством, ротвейлеров на газонах, ларьков и бутиков.

С некоторых пор, возвращаясь по утрам от неистового Марка, Ольга Павловна не решалась пользоваться общественным транспортом. Как-то после такой вот самозабвенной ночи она рискнула поехать на метро, взялась за круглый железный поручень – и немедленно кончила, да так бурно, что какая-то оказавшаяся поблизости пожилая тётка с сумками в ответ толкнула её и нещадно выматерила. С тех пор – только такси.

– Простите, молодой человек, вас как зовут? – обратилась она к таксисту, смазливому кучерявому парню лет двадцати пяти, длинному, гибкому и тонкому.

– Максим, – ответил таксист. – А вас?

– Ольга Павловна. Я вам хочу задать вопрос, если позволите.

– Отчего же, – сказал Максим. – Если знаю ответ – отвечу.

– Московские таксисты знают всё.

– Ну уж и всё, – заскромничал Максим.

– Во всяком случае, так обстояло дело во времена моей молодости.

– Да вы прибедняетесь! – сказал Максим.

– А вы – льстите бессовестно.

– Вот и договорились, – сказал Максим. – В чём же ваш вопрос?

– Мой вопрос вот в чём… Где… Не знаю даже, как сказать…

– Да говорите как есть, не стесняйтесь, – сказал Максим и выключил вмонтированную в приборную доску рацию, которая всю дорогу шипела, бормотала что-то неразборчивое, ругалась и злобно выплёвывала из себя в салон непонятные номера. – Нас, извозчиков, обычно не стесняются…

– Я хотела спросить… где в Москве собираются… как бы это так… ну, словом, мужчины-проститутки, но гетеросексуалы? То есть, мужчины-гетеросексуалы, но проститутки?..

– Вам-то это зачем? – как-то устало спросил Максим, и Ольга Павловна увидела в зеркальце над ветровым стеклом, как его интеллигентную физиономию перекосило гримасой омерзения. – Вы-то вполне…

– Опять вы льстите, – сказала Ольга Павловна, пожалев, что затеяла этот малоаппетитный разговор. – Это не мне. Я хочу сделать подарок подруге.

– Мальчика?..

– Ну да, мальчика. Что в этом такого? Она – женщина совершенно неинтересная, пускай порадуется…

Ольга Павловна чуть было не произнесла “на старости лет”, но вовремя вспомнила, что ей и самой-то лет будет не меньше, чем Полине, и оборвала себя. Вообще надо оборвать этот разговор. На такие гнусные темы – с посторонним человеком… Это всё Марк несусветный, сбил её с панталыку.

– Мальчики, мальчики, мальчики, мальчики, – запел Максим. – Но ведь это денег стоит…

– Уж как-нибудь, – сухо сказала Ольга Павловна. – Ладно, не знаете, и не надо. Извините, что…

– А я не сгожусь для этого дела? – спросил Максим и белозубо улыбнулся своей пассажирке в зеркальце над ветровым стеклом.

– Вы? – удивилась та.

– Да. Пуркуа па? Варум нихт? Вай нот? Надзэ икэнай но са?

– А вы что, этим тоже занимаетесь?..

– Ну, пока не пробовал, – сказал Максим и засмеялся. – Но мне почему-то кажется, что у меня получится…

– Зачем это вам? – Ольга Павловна не переставала удивляться.