Джентльмены-мошенники

– Кто он? – спросил Армистон, из последних сил сохраняя видимое спокойствие. Его сверхтонкое чутье на интриги подсказывало, сколь заманчиво это внезапное сходство с загадочным белым рубином, который описал ему Бенсон. Он чувствовал себя гончей, напавшей на след.

Йоханссен забарабанил пальцами по скатерти, ухмыльнулся себе под нос. Наконец, со странным блеском в глазах, он резко повернулся к Армистону.

– Полагаю, вам все равно, откуда черпать вдохновение. Если вы хотите написать рассказ о белом рубине, я не знаю темы занимательнее. Но, Армистон, – он вдруг понизил голос почти до шепота, – если вы ищете тот самый белый рубин, советую поберечь свою шкуру и отозвать гончих псов, пока не поздно. Я считаю себя храбрецом. Когда я хожу на тигра, то стреляю с десяти шагов. Специально подпускаю зверя поближе, чтобы проверить, бережет ли меня судьба. На меня нападали обезумевшие носороги и раненые бегемоты. Бывало, вокруг летало столько пуль, что больше только дыр в москитной сетке. Но, – добавил он, опустив руку Армистону на плечо, – даже мне никогда не хватало духу замахнуться на белый рубин.

– Чудесно! – воскликнул писатель.

– Чудесно, да, для человека, который зарабатывает на хлеб, фантазируя над пишущей машинкой. Но поверьте, в реальности чудесного тут мало. Бросьте эту затею, друг мой!

– Значит, он и в самом деле существует?

Йоханссен поджал губы:

– Говорят, что да.

– И сколько он стоит?

– Стоит? Что значит “стоит”? В долларах и центах? Сколько вы дадите за своего ребенка? Миллион, миллиард – сколько? Можете сказать? Не можете. Вот именно столько этот белый камень и стоит для его законного хозяина. А теперь хватит болтать чепуху. Вон Билли Уэнтуорт сгоняет мужчин в гостиную. Полагаю, сегодня нас опять будут развлекать какие-нибудь певички за сто долларов в минуту. Удивительно, сколько денег уходит на вульгарную демонстрацию роскоши, когда в радиусе одной мили от этого самого места сотни семей умирают от голода!

Тем вечером пели две знаменитые певицы. Возможности как следует осмотреться Армистону так и не представилось. Впрочем, он утвердился в решении, что место действия рассказа будет в этом доме. Когда пришла пора прощаться, миссис Билли Уэнтуорт отвела Армистона в сторону и сказала сахарным голосом:

– Вы уж простите, что вам пришлось провести целый вечер с этими людьми. Позвольте мне загладить свою вину – приходите к нам, когда мы одни. Любите ли вы редкие диковинки? Да-да, конечно, мы все их любим. У меня есть чудесные вещицы, я все их вам покажу. Приходите в следующий вторник, поужинаем в узком кругу, только мы с вами.

Армистон немедленно осчастливил светскую коллекционершу, приняв приглашение воссесть за ее столом не как трофей, а как друг семьи.

Усадив жену в автомобиль, он оглянулся и посмотрел на дом, расположенный напротив Центрального парка. Это была точная копия какого-то французского шато из серого песчаника, в комплекте с подъемным мостом и нависающими башенками. Узенькие бойницы, выходившие на улицу, были окованы чугунными решетками.

“Годалю тут нелегко пришлось бы”, – мысленно хмыкнул Армистон.

Той ночью в постели жена спросила, почему он так ворочается.

– Белый рубин не дает мне покоя, – уклончиво ответил писатель.

Решив, что ему снится сон, она успокоилась и погрузилась в дремоту.

Иногда великим авторам приходится проживать жизнь своих персонажей, так сказать, во плоти. Иначе эти персонажи не были бы такими достоверными. В образе вора Годаля Армистон создал поистине сверхчеловека. Вот уже десять лет он посвящал ему все свои рассказы. Годаль был для него как открытая книга: Армистон думал его мысли, видел его сны, решал его проблемы, ввязывался вместе с ним в немыслимые приключения. Годаль же, в свою очередь, платил ему сторицей. Благодаря этому великому мошеннику некогда бедствовавший начинающий писатель превратился в самого высокооплачиваемого автора в США. Годаль подарил Армистону достаток и роскошь. В деньгах Армистон давно уже не нуждался. Одни только журнальные издания приносили ему немалые суммы. Книги же окупались и того лучше, обеспечивая неизменный ежегодный доход, совсем как правительственные облигации, только с гораздо большим процентом. Хотя все свои невероятные преступления Годаль совершал на бумаге, для автора он был живым существом. Более того, он и был Армистоном, так же как Армистон был Годалем.

Неудивительно, что следующего вторника Армистон дожидался с огромным волнением. Ведь благодаря простодушному рассказу его нового знакомца у великого Годаля появилась возможность превзойти самого себя и не только совершить очередную сенсационную кражу, но и заявить о себе как о величайшем в мире детективе.