Джентльмены-мошенники

– Складным ломиком. Им легко поддеть нижний замок. Но это довольно шумное дело, тут-то мне и понадобится ваша помощь, Банни, – вот почему я не смог бы обокрасть этот магазин один. Вы постучите мне в потолок, когда на улице будет пусто. Пойдемте наверх – я вам посвечу.

Можете себе вообразить, как мало меня прельщала перспектива остаться одному – но в то же время мне поручили ответственное дело, и это придало мне сил. До сих пор я был лишь зрителем. Наконец настала моя очередь проявить себя. На фоне этих новых волнений голос совести и чувство самосохранения, к которым я и так не особенно прислушивался, умолкли совсем.

Я без возражений занял свой пост в комнате с окном на улицу, прямо над магазином. К счастью, от прежней обстановки будущим жильцам остались жалюзи – они даже были предусмотрительно опущены. Дело было простейшее – посматривать сквозь них на улицу и, если я кого-нибудь увижу, топнуть два раза, а потом еще один, когда улица снова опустеет. За исключением громкого лязга вначале, шум снизу и в самом деле доносился несильный. Но и он стих, стоило мне дважды топнуть ногой. Менее чем за час мимо магазина несколько раз прошел полицейский. Он был на улице не один; еще чаще у витрины останавливался другой человек, которого я принял за сторожа, нанятого самим ювелиром. Один раз у меня аж сердце ушло в пятки – когда он остановился и заглянул в освещенный магазин в дверной глазок. Я ждал свистка, каторги и даже виселицы! Но по моему сигналу все моментально стихло, и сторож безмятежно двинулся дальше.

В конце концов я получил ответный сигнал и вернулся обратно, освещая дорогу спичками, – по широкой лестнице, по узкой лестнице, по коридору и наверх, в приемную, где Раффлс встретил меня и пожал мне руку.

– Отлично, друг мой! – воскликнул он. – На вас все так же можно положиться в трудную минуту, как в старые добрые времена, – и за это вас ждет награда. Я набил карманы минимум на тысячу фунтов. А в этом шкафчике я нашел кое-что еще: очень недурной портвейн и сигары, которые старина Дэнби бережет для лучших клиентов. Затянитесь-ка, и все ваше волнение как рукой снимет. Кроме того, я нашел уборную, и перед выходом на улицу нам с вами нужно привести себя в порядок, а то я чумазее ваших ботинок.

Рулонная штора уже была опущена, но Раффлс поднял ее, чтобы я мог посмотреть на его работу. На ночь в магазине оставляли гореть две электрические лампы, и, заглянув в стеклянное окошко на двери, поначалу я не заметил в их холодном белом свете ничего из ряда вон выходящего. Передо мной был аккуратный коридор, слева его обрамлял пустой стеклянный прилавок, справа – стеклянные витрины, полные нетронутого серебра; прямо на меня глядел глазок во входной двери, сиявший, как театральная декорация луны. Прилавок опустошил не Раффлс – его содержимое было спрятано в сейфе фирмы “Чаббс”, на который тот не стал терять время; на месте осталось и серебро – Раффлс только забрал для меня серебряный портсигар. Он всецело посвятил себя окну-витрине. Оно состояло из трех съемных отделений, каждое со своим замком. Раффлс бесцеремонно взломал их, и теперь в свете электрических ламп вместо них зияли выемки, пустые, как вскрытая грудная клетка. Раффлс основательно обчистил все, что было можно, и лишь те места, которые просматривались через дверной глазок, оказались обделены его вниманием. От нашего присутствия не осталось ни следа – за исключением череды взломанных дверей за опущенной шторой, початой бутылки вина, опустевшей коробки сигар, основательно заляпанного полотенца в уборной, нескольких сгоревших спичек на полу и отпечатков пальцев на пыльных лестничных перилах.

– Давно ли я это задумал? – говорил Раффлс, когда мы уже шли по улице навстречу рассвету, точно возвращаясь с бала. – Нет, Банни, мне и в голову не приходило ничего подобного, пока месяц назад я не заприметил, что квартира сверху пустует. Для разведки я купил несколько безделушек. Кстати, чуть не забыл: за них надо заплатить. Завтра непременно так и сделаю, в конце концов, не этого ли требует воспетая поэтами справедливость? За первый заход я изучил слабые места помещения, за второй удостоверился, что без сообщника мой план в жизнь не воплотить. Я почти отказался от этой затеи, но тут явились вы, практически умоляя об обратном! Ну вот мы и в Олбани. Надеюсь, камин еще не погас. Не знаю, как вы, а я продрог, как филин под ветлой.

Совершив преступление, он мог думать о Китсе![27] И как ни в чем не бывало греться у камина! Мысли мои закрутились в водовороте. Наконец то, что произошло, оформилось в простые слова, леденящие душу. Раффлс был взломщиком. Я помог ему совершить кражу со взломом, значит, я тоже стал взломщиком. И вот я греюсь у его камина и смотрю, как он достает добычу из карманов, как будто мы не совершили ничего особенного, ничего преступного!

У меня сжалось сердце и кровь застыла в жилах. Мысли путались. Как мне нравился этот злодей! Как я им восхищался! И вот сейчас мое восхищение и восторг должны превратиться в отвращение и презрение. Я ждал этой перемены. Но ждал тщетно!