Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер

«Они были очень любезны и нашли большую книгу, чтобы рассчитать, во что обойдется отправка любовной телеграммы в Северную Каролину. Вот тут-то и возникло непреодолимое препятствие. Все служащие столпились вокруг книги, как муравьи, и принялись спорить, отчаянно жестикулируя. В конце концов на шум вышел сам начальник почты. На нем был белоснежный тюрбан, он жевал бетель и выглядел, как Орсон Уэллс. Но даже этот замечательный человек не смог разрешить проблемы. Тогда они зазвали меня за стойку и провели во внутреннее помещение. И там они показали мне свой талмуд. На книге большими буквами было написано сакраментальное название «Северная-Южная Каролина». Удивленные почтальоны никак не могли взять в толк, почему я хочу отправить телеграмму только в Северную, когда нужно писать Северная-Южная? Я объяснил им, что есть Каролина Северная, и есть Каролина Южная, а в книге их объединили, потому что тарифы одни и те же. Почтальоны недоверчиво переглянулись. Как могла их почтовая Библия проявить такое коварство? Этого не может быть! К этому моменту вокруг меня собрались уже все служащие почты, весьма заинтересованные проблемой существования Северной и Южной Каролины. По другую сторону стойки собралась приличная толпа индийцев, которые хотели купить марки, конверты, открытки, а также отправить телеграммы в приличные места, вроде Калькутты. Атмосфера накалялась с каждой минутой. Наконец-то прибыл генеральный начальник почты. На вид ему было около ста восьми лет, а в его бороде спокойно могли бы поселиться пятьдесят попугаев. При его появлении все начали громко кричать. Я испугался, что от такого шума почтенного старца прямо тут хватит кондратий. Но, когда они объяснили ему ситуацию несколько раз и когда он выслушал мои объяснения (на этот раз довольно невежливые, потому что мне никто не верил), он достал весьма пыльные очки, надел их и уставился в Библию. Воцарилась полная тишина. Было слышно, как одуванчики пробиваются из-под земли. Затем старец снял очки, прочистил горло и дрожащим пронзительным голосом заявил, что я был прав — есть Каролина Северная и есть Каролина Южная, а тарифы одни и те же. Несчастные почтальоны с облегчением вздохнули и с восхищением уставились на меня, умнейшего из белых людей. Они улыбались мне, хлопали меня по плечу, пожимали мне руку, даже принесли чашку бледного и безумно сладкого чая, чтобы я мог выпить, пока все присутствующие не прочтут мою телеграмму. Слава богу, они не стали читать ее вслух. Затем они выписали мне квитанцию, и я смог уйти, отказавшись от новой чашки чая. Маленький индус, затеявший всю эту кутерьму, постоянно извинялся, но тем не менее с гордостью заявлял, что они сделали все правильно. Похоже, это была самая дорогая телеграмма, отправленная из этого отделения за всю историю его существования».

Пять дней спустя Джеральд и Александра прибыли в Пертабхур и разбили лагерь на берегу реки Субансири, где намеревались поймать редкого пресноводного крокодила с длинными тонкими челюстями — гавиала. 11 марта Джеральд писал Ли:

«Дорогая Макджордж,

я только что прибыл в Пертабхур, где меня уже ждала твоя телеграмма. Дорогая, ты не должна посылать таких телеграмм, если так не думаешь. От них мое сердце замирает, а разум мутится. «Я люблю тебя» — ты действительно хочешь сказать именно это или просто думаешь, что я хочу это от тебя услышать, и пишешь так из чувства долга? Дорогая Макджордж, если это правда, то не могу передать тебе, как я счастлив и польщен. Но хочу еще раз повторить — я ни к чему тебя не обязываю. Я просил тебя выйти за меня замуж совершенно сознательно, не обманываясь на собственный счет. Пожалуйста, не принуждай себя любить меня против своей воли. Я не ОБИЖУСЬ на тебя!

Если же, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, ты действительно сумела полюбить меня, то я безумно счастлив. Я смогу свернуть ради тебя горы, достать луну с неба, чтобы ты могла носить ее вместо сережек, вплести в твои волосы радугу. Я буду охранять тебя, как престарелый тигр! Пожалуйста, напиши мне, что в твоих словах правда, а что нет…

Думаю, тебе будет приятно узнать, что все женщины в Ассаме очень красивы. Если я сумел остаться тебе верен здесь, то смогу и в любом другом месте. Завтра мы уезжаем в лагерь, где ловят слонов, потом посмотрим петушиные бои, а потом отправимся на поиски карликовых свиней. На Пасху мы переберемся в холмы — это место называется Шиллонг, а оттуда вернемся в Калькутту, откуда я наконец-то смогу позвонить тебе и услышать твой сладкий голос…

Я не могу думать о будущем без тебя. Все мои планы связаны только с тобой. Я люблю тебя, Макджордж, и если ты относишься ко мне так же, как и я к тебе, я могу считать себя счастливейшим человеком на планете.

Твой сейчас и навеки,

Дж.».