Джеремия

Путь на Красную Площадь был долог для пьяных ног. Площадь была темна и пуста, прожекторы притушены. Место поединка было огорожено неоновой лентой. Адьютант Северина дежурил у «Призрака».

— Мне пора, — сказал Северин.

— Погоди, — сказал Джереми. Он что-то забыл спросить, но что?

Потом он это вспомнил.

— Северин, то, что ты сказал в баре. Об Отце всего сущего. Ты действительно в Него веришь?

Северин указал вперёд, к террикону карьера. Они в молчании прошли туда и сели на ступени.

— Послушай. Это история одного из наших братьев, которые сражались со слугами Ра в первых войнах Запада Пангеи. Этой легенды нет в Книге Часов.

Этот воин служил на южной границе. Однажды он отбился от своих и попал в плен. Его не убили. Его привезли в стан врагов, раздели, подвесили на дереве и стали страшно пытать. Он мог бы покинуть своё тело и оставить в руках мучителей труп, но он был очень упрям и очень любил жизнь. Всё время, пока его истязали, воин надеялся на то, что его братья спасут его и отвезут к Ари Неру, и что Его Святость сумеет погасить боль и исцелить его тело и душу. Его терзали и увечили, но он не говорил ни слова и не умирал. Воин думал о своём Короле, Неру, и надеялся на чудо.

Чудо случилось. Наши братья выследили врагов, напали на их стан и отбили пленника. Его раны были страшны, и умирающего привезли к Неру, чтобы тот исцелил его или же проводил в посмертный путь. Когда наш брат открыл глаза, он увидел рядом с собою Неру. Его Святость вырвал своего воина у смерти. И когда раненый с бесконечной любовью и благодарностью посмотрел в глаза своего спасителя, он увидел в этих глазах отражение своих собственных страданий. На чертах Короля лежала неимоверная усталость. Чтобы сохранить жизнь своего воина, Неру разделил с ним невыносимый груз его мук.

И тогда наш брат понял, что Ари Неру, как и он сам — человек, подверженный страху и боли. И он вспомнил, что только надежда на Неру помогла ему победить страх и боль и не сломаться в руках врагов. И он подумал: когда настал худший час моей жизни, я уповал на Неру — но на кого же уповает Неру в худшие часы своей жизни? Мысль о нём помогла мне победить страх и боль; о ком же думает он, испытывая страх и боль? Неужто нет такого человека и нет такого бога? Неру спас меня, но кто спасёт его?

И тогда в сердце нашего брата загорелась надежда, что где-то вне кругов мироздания есть Бог, непостижимо великий, непостижимо могущественный и милосердный, как добрая мать, Бог, могущий победить всех демонов, исцелить все страдания, погасить любой страх и всякую боль, хотя бы даже эти страх и боль невероятно превышали меру человека. И наш брат понял, что такой Бог, если Он есть, должен быть не менее чем изначальной мерой Вселенной и Отцом всего сущего. Потому что этот Бог есть добро и жизнь есть добро, а значит, Он и есть Жизнь.

3. Тьма

Той ночью ему снилось, что он бог. Он жил в какой-то тёмной вселенной. Внизу полыхал тусклый красный огонь. Джереми был бессмертен и могуч, и он созерцал мир, который сам создал. Это был мир камней, с каменным воздухом и каменными существами, которые строили себе жилища и механизмы из камня. Не очень светлый, но интересный и достойный существования мир.

Проснувшись, он решил не откладывать выбор руны в долгий ящик. Он нашёл подходящий кусочек мрамора среди отходов своей последней работы и начал вырезать руну Кермат. Руна вышла очень правильная, но, готовая, она показалась ему чужой. Он ничего к ней не чувствовал.

* * *

Кое-что его беспокоило. Оставив руну на книжной полке, он отправился к Гайнену.

— Вам безумно повезло, — сказал доктор. — Эти стрелы всё-таки отравлены.

— Меня спас Ваш укол, — ответил Джереми.

— Нет. Наконечники покрыты быстродействующим ядом. Вы должны были загнуться на месте. Вас спасло вот что… — Он показал Джереми стрелу. — Вас задела вот эта стрела. Я её осмотрел. С ней просто неаккуратно обошлись. На один край наконечника яд не попал. Под этот край Вы и подвернулись. — И доктор внимательно посмотрел на Джереми. — Вам везёт, как… не знаю кому.

— Везёт, как Гектору Грэю, — сказал Джереми.

— Точно! — весело сказал доктор. — Именно так. Кстати, очень красивые штуки.

— Штуки?

— Стрелы.

На лице доктора было восхищение. Стрела в его руке и правда была красива. Она казалась чем-то правильным. Добрым.

— Дайте-ка их сюда, — сказал Джереми.

Доктор нахмурился, потом посерьёзнел.

— Вы правы, — сказал он. — Спрячьте их подальше.

Джереми забрал стрелы вместе с колчаном. Когда он выходил, Гайнен тихо заметил:

— Есть во всём этом что-то поганое.

— Да, — сказал Джереми.

Потом он спустился в лабиринт и проверил все шлюзы отсека, в котором сидел его гость. Отсек был запечатан насмерть. Он открыл один шлюз и долго вслушивался в темноту. Темнота притаилась, не дышала. Он опять закрыл шлюз и на время выбросил cidaiского стрелка из головы, но через две недели вдруг проснулся среди ночи с мыслью об этом почти человеческом существе, погибающем во тьме лабиринта. Он взял свой нож и ушёл вниз.