Джесс

— И, конечно, вернулся бы, племянничек, если бы меня не задержали. Не думаете ли вы, что я с намерением замешкался в этом проклятом городе? Тьфу! — с этими словами он плюнул. — От этого города разит англичанами. У меня до сих пор неприятный вкус во рту.

— Вы лжете, дядюшка Кетце, — последовал холодный ответ. — Вы с англичанами — англичанин, а с бурами — бур. Ведь для вас решительно все равно. Смотрите же, чтобы мы не вывели вас на чистую воду. Я ведь вас вижу насквозь. Помните, что вы говорили англичанину Нилу во дворе ваккерструмской гостиницы, когда, нечаянно оглянувшись, увидели меня? Я ведь все слышал и ничего не забыл. Вы знаете, чего заслуживает изменник страны?

Зубы Ханса застучали, и его румяное лицо внезапно побледнело.

— Что вы хотите этим сказать, племянничек? — спросил он.

— Я? Да ничего особенного. Я только хотел вас предупредить, как друга. Я ведь кое-что слышал про вас от… — И он прошептал имя, при звуке которого несчастный старик побледнел как полотно.

— Ну, — продолжал мучитель, сполна насладившись страхом своей жертвы, — на чем же вы порешили в Претории?

— Отлично, племянничек, отлично, — затрещал старик, довольный тем, что разговор перешел на другую тему. — Англичане сделались уступчивы настолько, что из них можно вить веревки. Они согласны отдать двенадцать своих военнопленных за четырех наших. Я рассказал их начальнику про Лейнгс Нэк и Ингого, и он просто не хотел мне верить. Он думал, что я лгу, как и он. Англичане уже испытывают голод. Я встретил знакомого мне готтентота, и он сказал мне, что их кости выступают наружу.

— Они скоро выступят совсем, — пробормотал Фрэнк. — А теперь, — продолжал он, — мы в нашей штаб-квартире. Генерал Крюгер находится здесь. Он только что приехал из Хейдельберга, и вы можете лично сделать ему доклад. Кстати, узнали вы что-нибудь о капитане Ниле? Правда ли, что он убит?

— Нет, он не убит. Я встретил старшую племянницу дядюшки Крофта. Она заперта в Претории вместе с капитаном Нилом и просила постараться достать для них обоих пропуск. Понятно, я отвечал, что это невозможно и что пусть они околевают с голоду.

Мюллер, с особым вниманием выслушавший последние слова, встрепенулся и, повернувшись на седле, проговорил:

— В самом деле? В таком случае вы еще больший дурак, чем я вас считал до сих пор. Кто дал вам право разбирать, следует или нет выдавать им пропуск?

Глава XX Великий республиканец

Озадаченный последним заключением, Ханс Кетце сжался, как рыба, только что вынутая из воды, и в глубине своей мелкой душонки решил, что Фрэнк Мюллер и в самом деле не кто иной, как дьявол. К этому времени оба успели доехать до ворот красного домика, а немного погодя Ханс стоял перед лицом Поля Крюгера, одного из вождей восстания.

Это был приземистый человек пятидесяти пяти лет, с огромным носом, маленькими глазками, взъерошенными волосами, немного сгорбленный. Лоб у него был открытый, и все лицо выражало необычайную проницательность и подвижность. Великий республиканец сидел за письменным столом и, куря огромных размеров трубку, усиленно старался выводить какие-то слова на грязном лоскутке бумаги.

— Садитесь, господа, садитесь, — пригласил он, указывая длинным чубуком на стоявшую возле стены скамейку.

Новоприбывшие воспользовались приглашением и уселись на скамейку, не снимая шляп, а спустя некоторое время вынули трубки и принялись их закуривать.

— Скажите, ради Бога, как пишется слово «превосходительство»? — неожиданно спросил генерал. — Я четырежды писал его на разные лады, и всякий раз у меня выходит все хуже и хуже.

Фрэнк Мюллер поспешил вывести начальника из затруднения. Ханс Кетце в душе сознавал, что учитель в свою очередь также неправ, но не осмелился этого при нем высказать. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь скрипом пера о бумагу. В продолжение этого времени Ханс едва не заснул, так как в комнате было нестерпимо жарко и он очень утомился в дороге.

— Ну вот! — точно обрадованный школьник, воскликнул наконец генерал, с любовью разглядывая свое произведение. — Черт бы побрал того, кто выдумал писанину! Наши отцы отлично обходились без нее. Вот бы и нам последовать их примеру! Хотя, впрочем, она полезна для заключения договоров с кафрами. Мне кажется, однако, милейший, что вы неверно продиктовали слово «превосходительство». Ну да сойдет и так. Когда пишут подобное письмо представителю королевы, то нет надобности особенно заботиться о грамматике. И так прочтут! — Он откинулся на спинку кресла и засмеялся.

— Ну, минеер Кетце, в чем дело? Ах, да, это насчет военнопленных. И на чем же вы порешили?

Ханс изложил подробности исполненного им поручения, затем стал переминаться с ноги на ногу и пережевывать свой рассказ, но тотчас был остановлен генералом: