Джесси

– Комплимент, комплимент, я знаю! Самая взрослая и умная среди нас – это ты. – Надя достала из своей тумбочки чистый платочек и принесла его Вике. – А о том, что я тебе сказала, всё равно подумай…

– Спасибо, Надюш… Ты и вправду умница!

Вика вытерла платочком слёзы и вернулась к своей постели. Вскоре в комнату, с чайником в руках, вошла Наташа.

– Ну, вот и чайник закипел, сейчас чай заварю… – и, взглянув пристально на Вику, добавила: – С мятой, твой любимый.

Потом, улучив минуту, вопросительно взглянула на Надю. В ответ та успокаивающе кивнула головой.

После чая с мятой, который всегда благотворно действовал на неё, Вике и вправду стало намного лучше. Лишь по-прежнему чувствовался небольшой озноб, но она не придала этому значения. К ночи знобить стало сильнее и, чтобы согреться, она с головой укрылась одеялом. Однако легче ей не стало. Наташа чуть не силой засунула ей под мышку термометр.

– С ума сойти! – воскликнула она минут через пять, показывая Наде термометр. – Тридцать девять и семь, нужно срочно вызывать скорую!

– Не надо, девчонки, скорую… – умоляюще попросила Вика. – К утру все пройдет, у меня так уже было…

– А ну-ка, открой рот! – Подступила к ней с ложкой Наташа. – Скажи: а-а-а! – попросила, как только Вика послушно открыла рот. – Все ясно, двусторонняя ангина! – констатировала Наташа, откладывая в сторону ложку. – Врача всё равно придется вызывать, всё горло краснющее. В общем, сиди в комнате, я завтра утром сама участкового врача вызову, а сейчас будешь полоскать горло содой с йодом и на ночь – таблетку аспирина! – безапелляционным тоном произнесла Наташа, и пошла готовить полоскание.

Ночью Вика часто просыпалась; её уже не знобило, но всё тело ныло, как после дня, проведенного в непосильной работе. И, полежав некоторое время без мыслей, с ощущением лишь угнетающей пустоты, она вновь словно проваливалась в вязкий сон… Под утро, между зыбкой гранью сна и тревожной, едва уловимой явью, ей привиделось, что она идет по пустынной дороге. Очень знакомой. Она старается вспомнить, куда ведет эта дорога, но мысли рассеиваются; она пытается ухватиться за них, но они ускользают и лопаются, словно мыльные шарики. И вдруг Вика понимает, что дорога – это её жизнь, и на ней она совершенно одна! И от этого ей становится страшно… Она видит, что навстречу ей идет мужчина. Он молод, красив и у него длинные, тёмные, вьющиеся волосы. Она знает его, хотя и видит впервые. Он подходит и берёт ее за руки. Она смотрит в его глаза – от него исходит сила и уверенность. Её мысли, до этого хаотичные, выстраиваются в порядок, ей удивительно легко и спокойно. Она чувствует тепло его ладоней и её сердце наполняется радостью. Она знает что это всего лишь сон и словно в детстве, засыпая в предновогоднюю ночь, торопит время, чтобы проснуться в праздничном дне…

Вока проснулся с радостным чувством, где-то глубоко внутри себя понимая, что причина этому – Виктория. И тут же появилось ощущение, будто бы он в чём-то виноват перед Геной, хотя и верил его словам; да и зачем ему было бы скрывать?.. Если он любит Вику, то, наверное, сказал бы об этом. Причин не доверять другу, у него не было.

«Ладно, время покажет… – подумал он. – Если увижу, что что-то не так, найду в себе силы притормозить. Но как она красива! И этот взгляд карих глаз!.. – И опять как-то по-особенному колыхнулось в груди. – Нет, об этом лучше не думать, очень легко создать себе проблему, а потом безуспешно с ней бороться…»

Он сделал зарядку, – утренний комплекс армейских упражнений, принял душ, оделся, позавтракал и через некоторое время уже шёл по улице, направляясь к месту своей прежней работы.

С восстановлением проблем не было, до армии Вока зарекомендовал себя хорошо: исполнительный, трудолюбивый, ни прогулов, ни опозданий.

– Когда на работу? – спросил пожилой мужчина, начальник отдела кадров, взглянув на него поверх очков в массивной роговой оправе. И добавил, что по закону после демобилизации можно не работать три месяца – трудовой стаж всё равно сохраняется.

– Да я хоть завтра! – ответил Вока.

– Ну и добренько, завтра так завтра, – сдержано улыбнулся начальник отдела кадров. – Работы много, слесарей не хватает… Да, не забудь утром к кладовщику зайти – пусть выдаст спецовку и всё, что там ещё положено. Ну, вот, в общем-то, и всё. Успехов, как говориться, в труде!

– Спасибо! – кивнул Вока и, выйдя из конторы, направился в гараж.

– Вот это пополнение, так пополнение! – весело выговаривал бригадир, идя навстречу и вытирая на ходу руки ветошью.

Они обменялись крепким рукопожатием.

– Да я смотрю ты, парень, заматерел на армейских-то харчах! – похлопал бригадир Воку по плечу. – Но видно, что не сачковал, ладонь-то словно железная, в мозолях! Как будто всю службу окопы рыл.

– Да не, окопы не рыл, а вот кувалдой да киркой поработать пришлось…

– Ну, молодец, что к нам вернулся. Не пошел легких харчей искать. Люди вот так нужны! – провёл он ребром ладони возле горла. – Да ты ж, вроде как, из верующих? – вспомнил он.

– Из верующих.