Джесси

В душе Гены вновь ворохнулось уже знакомое нехорошее чувство. «Боже, какой же я лицемер! – ужаснулся он. – Убеждаю себя, что мы с Викой только друзья, а сам не хочу терять её общения, её отношения. И всё это при том, что люблю другую! Или мне только кажется, что люблю?.. Возможно, и в самом деле то, что я испытываю к Марьяне – это лишь трагическая маска, с которой я уже свыкся, в которой чувствую себя удобно и которой оградился от реальности?.. Нет, в любом случае я – эгоист. Законченный эгоист!» Он грустно улыбнулся.

– Извини, кажется, я все-таки, обидел тебя…

– И теперь будешь чувствовать себя виноватым?

Она взглянула на него, её глаза смеялись.

– Кажется, что нет. – Он улыбнулся легко, непринужденно и все мысли, донимавшие его, показались ему мелкими и вздорными, недостойными внимания.

– Вот таким ты мне больше нравишься! – Вика взяла его под руку, и они пошли, молча. Гена взглянул на неё – взгляд Вики вновь стал задумчив.

Вока шел по вечернему городу. Мысли о Вике как-то само собой ушли на второй план, хотя и не оставили окончательно. Как обычно в вечернее время, проспект был многолюден. Часто встречались влюбленные, идущие в обнимку парочки. Шумной стайкой прошли хулиганистые подростки, один из них отвернул в сторону Воки.

– Закурить не найдется?

Вока взглянул на подростка. На вид лет тринадцать-четырнадцать, длинные волосы, дерзкий, с прищуром взгляд. Хотел сказать что-то нравоучительное, но почему-то лишь развел руками.

– Не курю, браток.

– Плохо, дядя! – и парнишка бросился догонять приятелей.

На встречу, не спеша, шла патриархального вида супружеская пара. Высокий худощавый старик, седой и благообразный, важно вёл под руку свою пожилую спутницу жизни. Они шли медленно, не обращая внимания на обгоняющих их людей, наслаждаясь погодой и прогулкой, зная цену жизни и отпущенных человеку дней. Вока невольно улыбнулся, глядя на эту добродетельную, столь почтенного вида, старость.

Сколько раз там, вдали от дома, он мечтал пройтись по вечерним улицам своего города, медленно погружающегося в свет фонарей, вот так, как сейчас. Но так же часто, как он вспоминал в армии о доме, также, уже будучи дома, он вспоминал об армии. Вот и сейчас вспомнился случай, когда их подразделение подняли рано утром, как по тревоге. Весна лишь началась, и по утрам было еще холодно. Построились на строевом плацу, кроша набойками кирзачей взявшийся за ночь тонкий ледок. Затем расселись в крытые тентом «Уралы». Дорога пролегала по незащищенной от ветров скалистой местности. Солдаты сидели на откидных скамейках вдоль бортов, накинув капюшоны курток-бамовок, прятали лица в цигейковые воротники. Вскоре спустились с увала, и колонна втянулась в тайгу с редко стоящими лиственницами. По мере продвижения тайга густела, среди чёрных, словно обгоревших лиственниц стала проглядывать весёлая зелень сосен и Саянских, отдающих нежной голубизной, елей. По обочине дороги – потемневший от первых весенних оттепелей снег; вдали – устремившиеся в небо мрачными верхушками скалистые сопки. Опять перевал, с надрывом работающие двигатели, и вновь серые глыбы камней, серебрившиеся лишайником, да голые кусты редко растущего багульника… За перевалом, внизу, марь и почерневший, пролегающий по ней зимник; за марью – гряда сопок, куда и шла колонна. Дело им предстояло, в общем-то, привычное – нужно было взорвать сопку, которая встала на пути основной трассы. И сделать это нужно, пока еще была возможность проехать к этой сопке по зимнику. Отсюда и спешность.

К месту назначения прибыли к вечеру. Сразу же началась обычная суета по развертыванию лагеря. Ставили палатки, устанавливали походную кухню, принялись, не теряя времени, искать подходы к горе. К вечеру внезапно ударил мороз, отсыревший снег промёрз, образуя гололед. Но сюрпризы погоды в этих местах уже давно никого не удивляли. И даже когда на землю опустилась плотная темень, всё равно продолжали работать, освещая лагерь светом автомобильных фар, до тех пор, пока не сделали самое необходимое. И только когда под брезентовым тентом, чихнув, завёлся бензиновый электрогенератор и погнал ток по проводам, прокинутым поверх стоящих в ряд шестов, связанных по три сверху, внизу же образующих устойчивую треногу, и в палатках загорелся свет, пошли ужинать. Утром в скале стали бурить шурфы и закладывать взрывчатку. А через неделю над сопкой взметнулись сигнальные ракеты, и вслед за ними грянул звук мощного взрыва. И гулким эхом, вдоль ключей и небольших речушек, распугивая зверей и птиц, покатился по тайге… Тяжёлым, черным облаком поднялась ввысь гора и, разваливаясь, стала оседать вниз. Фыркая, пролетели над головами камни. Неуютной и безжизненной предстала перед ними дымящаяся земля, развороченная разрушительной силой тротила…