Джевдет-бей и сыновья

Молодые люди улыбнулись. Приятель Ремзи что-то сказал, Айше рассмеялась и направилась к буфету. «Фарфор… Тетушки, старый особняк… Сегодня я была помолвлена. А сейчас прохаживаюсь по нашей большой гостиной. Мне девятнадцать лет. Прислушиваюсь к разговорам, смотрю, как все веселятся. Слушаю, как растекается по дому гул голосов. Как славно! Куда теперь пойти? На кухню! Там мои милые Эмине-ханым и Йылмаз… Ой, как здесь тихо!»

— Смотри-ка, снова к нам заглянула! — удивилась Эмине-ханым.

— Дай, думаю, посмотрю, чем вы тут занимаетесь.

— Только что поставили кадаиф в духовку, — сказал Йылмаз.

«Надо же, заговорил!» — подумала Айше. Вспомнила повара Нури, потом отца, потом Джезми. Чтобы не стоять просто так, открыла холодильник и выпила воды. Пока пила, читала лежавшую на холодильнике газету. Допив, поставила стакан рядом с кувшином. Вышла из кухни, но не пошла на лестницу, а заглянула в узкий темный коридор. Здесь ее терпеливо поджидали, чтобы напомнить о детстве, запахи из прачечной, комнаты горничной и уборной. Вдохнув их, Айше прошептала: «Зернышко!.. Ладушки-ладушки… Путешествия, поездки в Европу, развлечения…» Вернулась на лестницу и пошла наверх. «Дом, вещи, комнаты, дети, годы, фотографии, ковры, шторы, гул голосов… Как хорошо! Здесь все то же: суматоха, разговоры, веселье! Жизнь! Куда бы теперь пойти?»

Глава 62 ВСЕ ХОРОШО

Фуат-бей вспомнил, в каком году познакомился с Джевдетом, и перешел к последующим событиям. Рассказал о младотурецкой революции, о том, как после нее оживилась деловая жизнь, и о том, как много работал в эти годы Джевдет-бей. Рефик внимательно слушал эти рассказы, которые не раз слышал от Фуат-бея еще при жизни отца, и пытался извлечь урок из услышанного. Он знал, что в последнее время приобрел привычку, свойственную тем, кто испытывает чувство вины: сравнивать свою жизнь с жизнью других людей, стараясь выяснить, где совершил ошибку, и извлечь из чужой жизни уроки, чтобы не совершать ошибок впредь. Причем, как правило, делал он это совершено безотчетно. Когда Фуат-бей сказал, что Джевдет-бей был одним из немногих, кому, не будучи масоном, удалось после революции наладить хорошие отношения с младотурками из общества «Единение и Прогресс», Рефик сначала подумал, что отец по сравнению с ним был гораздо более решительным человеком и всегда знал, что нужно делать, потом понял, что снова пытается извлечь из рассказа нечто поучительное, рассердился на себя и вспомнил о Перихан. Захотелось уйти домой. Однако с места он не встал, потому что Фуат-бей, поняв, что его слушает не столько Ниган-ханым, сколько Рефик, обращался главным образом к нему.

Рассказ Фуат-бея был прерван Атийе-ханым, которая захотела их сфотографировать. Все собрались вокруг Ниган-ханым. После того как было снято несколько кадров, Рефик покинул гостиную и, быстро взобравшись вверх по лестнице, зашел в кабинет. Он ощущал какое-то нетерпеливое ожидание, словно, переезжая в Джихангир, забыл здесь какую-то важную книгу, в которой наконец найдет ответ на мучающие его вопросы. Но стоило переступить порог, как это чувство исчезло, и на смену ему вернулись привычные угрызения совести. «Я до сих пор не принял никакого решения!» — подумал он и понял, что ничего на полках не найдет. Там, где раньше были книги, теперь стояли банки с вареньем и бутылки. На столе лежал школьный учебник арифметики и хрестоматия турецкой литературы. «Нехорошо, что я до сих пор здесь, а Перихан там одна!» Перихан, впрочем, говорила ему, чтобы возвращался домой поздно и веселился, а не думал о ней. «Поеду домой. К чему впустую тратить время?» Испугавшись погрузиться в воспоминания о тех годах, когда он здесь работал, читал и играл покер, Рефик поспешно вышел из кабинета и, провожаемый тиканьем часов, спустился вниз. «Только бы Айше не расстроилась!» — думал он, входя в шумную гостиную. Пытаясь отыскать Айше, столкнулся с кем-то незнакомым, поздоровался, потом увидел Гюлер-ханым и почувствовал раздражение. «Перихан там одна!» — снова пробормотал он себе под нос. Хотелось на что-нибудь разозлиться. Он еще раз краем глаза взглянул в сторону Гюлер и увидел, что та смотрит на него с сочувственным видом. «Все, ухожу. Где же эта Айше?» Тут он заметил, что Саит Недим покинул общество своей сестры и направляется к нему. По его лицу было видно, что ему хочется что-то сказать, так что Рефику пришлось остаться на месте.

Взяв Рефика под руку, Саит-бей сказал:

— Осман говорил, что вы ездили в гости к нашему Растиньяку.

Рефик сначала не понял.

— К кому?

— К Растиньяку! То есть к Омер-бею. Ему это прозвище Атийе дала, когда мы познакомились в поезде.

— А, да, конечно. Он рассказывал.

— Ну, чем он сейчас занимается?

Рефик нерешительно помолчал, потом вдруг сказал:

— Сельским хозяйством.