Джевдет-бей и сыновья

— Послушай, Ахмет, я говорю серьезно. Начал уже было, да ты меня перебил. Итак, есть группа людей, которые колеблются между позициями Рабочей партии и НДРД, а точнее, признают, что в чем-то правы и те, и другие. Ты, конечно, гордясь своей независимостью, можешь над ними посмеяться и назвать «неопределившимися», но это не так. Я, несмотря на членство в Рабочей партии, вхожу в эту группу Как я уже говорил, нас не устраивает ни склонность Рабочей партии к парламентским методам борьбы, ни рассчитанные на внешний эффект действия приверженцев НДРД. Чтобы достичь объединения, нам нужно сначала подвергнуть обе стороны серьезной критике и изложить наши собственные взгляды. А для этого нужен журнал. Вот о чем я хотел бы тебя попросить: не поможешь ли нам с обложкой и вообще с оформлением? Подожди, послушай еще секунду! Во-вторых, не сможешь ли ты помочь нам материально, то есть, попросту говоря, деньгами?

— Конечно, помогу! — ответил Ахмет, не задумываясь.

— Нет, ты сначала подумай. Разве можно так сразу?

— Тебе помощь нужна или нет?

— Если бы была не нужна, я бы не пришел, — сказал Хасан и поспешно поправился: — То есть не завел бы этот разговор. Но мне хочется, чтобы ты подумал и принял взвешенное решение.

— Хорошо, я уже подумал. Только вот что имей в виду: денег-то у меня не так уж много. Даже, по правде говоря, мало. — Ахмету вдруг стало весело. — Мой отец проел всё, что у него было, ничего мне не оставил. Половина этого этажа считается моей, но пристроили его незаконно, и, если не выйдет амнистии по нарушениям в строительстве, я и его потеряю. Твой отец тоже, кажется, владеет одним этажом — в Ялове, [105]что ли? И земля, какая-никакая, у него вроде бы есть? — Говорил он, глядя Хасану в лицо и улыбаясь. Потом прибавил: — Чем смогу, помогу. Я уроки даю.

— Ахмет, деньги — не главное! — сказал Хасан так, словно хотел его утешить. — Но ты уж больно поспешно принял решение. А я хочу спросить: идеологически-то мы в одном лагере?

— Зачем преувеличивать расхождения в наших взглядах?

— Я не преувеличиваю! Мне просто хотелось бы, чтобы наше сотрудничество имело под собой прочную основу. Союз, не основанный на общих принципах, обречен быть недолговечным.

— Ты прямо как по книге излагаешь!

Хасан нервно встал и подошел к окну. На улице давно стемнело, и из-за света лампы, отражающегося в стекле, ему, наверное, ничего не было видно, но он все-таки остался стоять, повернувшись к Ахмету спиной.

— Обиделся? — спросил Ахмет. — Ты уж извини, у меня сегодня что-то голова плохо соображает.

Хасан отвернулся от окна.

— С тобой, брат, и двух слов не скажешь: сразу начинаешь шутить, язвить, иронизировать, нападать!

— Извини! — повторил Ахмет и подумал: «Переворот разрешит все вопросы! Если уж суждено ему произойти, то поскорее бы!»

— Я тебя, впрочем, понимаю, — сказал Хасан. — Ты злишься, нервничаешь… — Он замолчал, потому что в дверь позвонили.

«Это Илькнур! — подумал Ахмет. — Как неудачно!» Ему вовсе не хотелось, чтобы Хасан ее увидел. Открывая, он встал прямо посередине дверного проема.

— Это снова я! — произнес мелодичный голос. За дверью стояла Мелек. — Пришла тетя Айше, мы заболтались внизу с ней и с Мине. Я сейчас убегаю домой, у нас будут гости. Хотела тебе кое-что сказать. — Заметив, что Ахмет стоит так, чтобы загораживать проход, и придерживает рукой дверь, сестра, должно быть, поняла, что в комнате кто-то есть, и, снова пробормотав, что хочет кое-что сказать, неуловимым движением миновала Ахмета и очутилась в квартире. Увидев Хасана, удивленно остановилась.

«Наверняка она думала, что у меня сидит Илькнур!» — подумал Ахмет.

— А, Хасан-бей! Здравствуйте! — сказала Мелек. — Я вас сначала не узнала.

Хасан встал, поскрипывая своими огромными ботинками.

— Здравствуйте!

Они пожали друг другу руки. Ахмету эта ситуация представлялась забавной: оба чувствовали себя не в своей тарелке и все-таки внимательно разглядывали друг друга. «Посмотрим, у кого нервы крепче!» — подумал он, и Хасан тут же отвел глаза. Ахмет огорчился за него и за себя тоже, а сестра тем временем уже вернулась к двери.

— Я хотела тебя спросить, когда ты сможешь сходить с нами в ресторан.

Ахмет обрадовался, что сестра сказала это вполголоса, но потом сам вдруг чуть ли не закричал:

— Да-да, обязательно нужно будет сходить в ресторан! В среду вечером устроит? Я к вам зайду.

— Устроит, — сказала Мелек немного растерянно. Громкий голос брата, кажется, ее испугал. Не поцеловав его на прощание, она в мгновение ока исчезла.

Ахмет закрыл дверь и вернулся в комнату.

— Это твоя старшая сестра? — спросил Хасан.

— Да, Хасан-бей! — ответил Ахмет, подражая голосу Мелек. — Что, не узнали сначала?

— Она изменилась, стала такой…

— Какой, какой? — спросил Ахмет и заметил, что Хасан посерьезнел. — Но ты, конечно, не скажешь… Хотя и учился в Галатасарае.

Хасан рассмеялся: