Джига со смертью

— Собственно ничего. Старик никогда не отличался скупостью, но побурчать — хлебом не корми, а ты подкинула отличный повод.

— Я знаю. Когда он в очередной раз читает нотацию, я делаю вид, что слушаю, а сама в это время думаю о посторонних вещах.

— Знакомая привычка. Надеюсь, что подхватила ее не от меня.

— Что ты! Сама догадалась, — фыркнула Мила.

— Получается, мы мыслим с тобой одинаково.

— Здорово! Я тоже могу стать частным сыщиком? — осведомилась девушка.

— А разве ремесло волшебницы хуже?

— Не знаю, мне не с чем сравнивать, — потупилась Мила.

— Тогда и не стоит, — произнес я таким тоном, словно только что сделал важное открытие.

В это время Гвенни и его подружка затеяли шумную возню на середине комнаты. Они стали растаскивать мебель по углам, освобождая пространство.

— Чем это вы занимаетесь, ребята? — изумленно пробормотал я.

Это же, как надо было влюбиться, чтобы позволить делать перестановки в собственном жилище, где у Гвенни облюбован каждый уголок?

— Не видишь — место высвобождаем, — заявил приятель.

— Здесь и так достаточно места, чтобы разместить королевский оркестр в полном составе.

В королевском оркестре около двухсот музыкантов. Когда они играют — слышно даже в Бихаре, а во время внеплановых ночных репетиций перед ответственными концертами не спит весь город.

— Оркестр — не оркестр, но рояль поставим, — гордо отозвался Гвенни.

— Ты и так в опере бываешь чаще, чем на работе, зачем тебе рояль?

— Гэбрил, в отличие от тебя, Дебби просто обожает музыку, — с нежностью произнес Гвенни. — Будем музицировать вместе.

Я с горечью покачал головой:

— Музицировать они будут. Бедные соседи… Смотри, чтобы не побили.

— Пусть только попробуют. Я думаю, Гвенни сумеет нас защитить, — не без гордости произнесла Дебби, взлохматив прическу моего приятеля. Сейчас голова Гвенни походила на пучок торчащей в разные стороны соломы.

Я догадался, откуда взялась гордость в голосе Дебби: вряд ли ее жених упомянул о моем вкладе в возвращение денег. Но я был не в обиде: иногда мужикам приходится распушать перья.

— Слушай, Мила, а как ты повезешь все это домой? — спросил я, оглядев кучу узлов, раскиданных по комнате.

— На завтра заказан фургон из агентства доставки. Гэбрил, тебе не кажется, что мы теряем время?

— Еще как кажется, но у вас и без меня было полно дел.

Пора приступать к следующей фазе одурачивания Толстого Али. Мне снова предстояло перевоплотиться. Я придумал трюк, который окончательно собьет с толку парней ростовщика. Сложно загадывать, чем закончится эта авантюра, но скучать никому не придется.

Гвенни увел улыбающуюся до ушей Дебби на второй этаж, вряд ли чтобы показать ей коллекцию гобеленов. Дворецкий и кухарка отправились зализывать душевные раны, нанесенные чересчур энергичными дамами. Мы с Милой остались на первом этаже.

— Чью личину выбрал на этот раз, Гэбрил?

— Ты его все равно не знаешь. В двух словах — на редкость противного типа.

Я закрыл глаза, сконцентрировался на образе Толстого Али. Последний раз я видел его года полтора назад. Он мог измениться, но вряд ли радикально. Для начала пришлось визуально уменьшиться в росте сантиметров на пятнадцать, затем добрать семьдесят килограммов весу, отрастив складки тройного подбородка, огромные щеки, расположившиеся на плечах как эполеты у офицера, мясистый нос картошкой. Руки превратились в дряблые студни, ноги оформились в слоновьи лапы. Живот свесился за поясной ремень. Фигурой теперь походила на перевернутую грушу. Не мужик, а жуткий ночной кошмар женщин!

Красный как рак Гвенни спустился с лестницы между этажами, как раз вовремя, чтобы оценить труды ученицы старого мага.

— Гэбрил, что она с тобой сделала? В кого ты превратился?

— В Толстого Али, конечно. Разве вы незнакомы?

— Знакомы, но ты упустил несколько важных деталей.

Раз — и мои уши заколыхались лопухами, два — и на лбу кляксой расплылась обширная лысина. Я взглянул на себя в зеркало и чуть было не отшатнулся.

— Про уши, спасибо, не учел, а когда толстяк успел облысеть? Я его таким не помню.

— Ему, говорят, новая жена плешь проела. Он уже полгода с лысиной ходит, париками демонстративно не пользуется. С его деньгами можно позволить себе и такую фигуру, и такую прическу, вернее отсутствие — все равно женщины вокруг него вьются, как мотыльки.

— А одевается он как?

Гвенни ухмыльнулся. Я сразу понял, что ответ не понравится:

— Сейчас расскажу. Держись крепче.

Выяснилось, что одевался толстяк в двубортные костюмы свободного покроя красного цвета с белыми крупными горошинами.

— Слушай, Гвенни, я в таком наряде на жука похожу…

— Да ты сам тот еще жук.

— Ну, спасибо…

— Не обижайся. Глупая шутка. Я хочу, чтобы ты выглядел как можно достовернее. Что поделать, если у Али настолько дурной вкус.

После того, как перевоплощение было закончено, предстояло еще выбраться без свидетелей из дома Гвенни. Пригодился запасной выход, ведущий на почти пустынную улицу с редкими домами. Оказавшись на ней, я побрел (а со стороны казалось, что покатился как колобок) к стоянке.