Джига со смертью

Придурки?!! Сейчас я тебе покажу «придурков». Пощечина, едва не оторвала Гвоздю голову.

— Я и без тебя знаю, что они последние. Валите, и чтобы три дня духу вашего здесь не было. Узнаю, что где-то засветились — лично в землю закопаю.

— Зачем нам надо прятаться, шеф?

Действительно, зачем? Если я скажу, что мне хочется убрать их из города на несколько дней, чтобы совсем запутать толстяка — это будет немного опрометчиво с моей стороны.

— Чтобы перед полицией лишний раз не светиться. Лейтенант Морс воду мутит.

— Все понятно, шеф, — затрясли головами бандиты. — На самое дно заляжем. Никто не найдет.

Неожиданно Гвоздь выпалил:

— Шеф, а с голосом у вас что?

Началось! Я знал, что рано или поздно до кого-то дойдет.

— Чем тебе голос мой не нравится? — взъярился я.

— Да нет, все в порядке, — стушевался бандит. — Только какой-то он странный, не похож на обычный.

— Зубы болят, — пояснил я. — Еще что хочешь узнать?

— Нет-нет, шеф, — если у кого-то и могли заболеть зубы на самом деле, так это у Гвоздя, поскольку его челюсти непрерывно клацали друг об друга, выбивая барабанную дробь.

— Тогда брысь отсюда, — приказал я, поворачиваясь к бандитам необъятным задом.

Это означало одно — разговор закончен.

Кэб отвез меня к новой набережной. Я выбрался, рассчитался и отправился к небольшому общественному парку, где немного посидел на скамейке возле пруда, в котором среди кувшинок плавали лебеди с изящно изогнутыми шеями. На спуске к берегу стояли двое — девочка лет пяти и ее мама. Они отламывали и бросали птицам куски от сдобной булки, и птицы с королевским достоинством скользили по водяной глади, чтобы принять подношение. Лица двоих, кормивших величественных лебедей, светились таким счастьем, что я на миг почувствовал, как завидую им белой завистью размером с пятиэтажный дом. Вот она, формула вечной жизни — дети. Жаль, что мой род пока не нашел продолжения. Когда мы с Лиринной поженимся, у нас будет куча детей. Нет, не куча — орава! Я буду приходить с работы, чтобы с радостью смотреть, как они гурьбой мчатся ко мне со всех ног. У меня всегда найдется доброе слово и скромный гостинец для каждого.

Я опустил взгляд долу и обнаружил, что уже несколько минут прибываю в естественном облике. Мама с дочкой были слишком увлечены лебедями, чтобы видеть мои метаморфозы, значит, можно спокойно возвращаться в офис.

Эльфийка порядком извелась, поэтому я сразу же сгреб ее в объятия. На мой взгляд, это лучший способ успокоить женщину, правда, в том случае, если она к вам хорошо относится.

Это подействовало: Лиринна обмякла и прижалась еще сильнее. Я слышал, как сильно бьется ее сердце.

— С тобой все в порядке? — не поднимая глаз, спросила она.

— Конечно, милая. Все прошло без сучка и задоринки. Кстати, мы даже разбогатели, — я показал на стопку денег.

— Выходит, с долгами покончено.

— С некоторыми точно.

— Тебе не было страшно?

— Было, но я вспоминал о тебе.

Как я люблю пахнущие весенним лугом длинные волосы, спускающиеся до плеч. Почему хочется целовать их без остановки?

— Как тебе баронесса фон Борменталь? Действительно, серая мышка, как говорил Гвенни, или… — лукаво усмехнулась Лиринна.

— Гораздо хуже. Она мертва.

— Убийство?!!

— Да. Подозревают ее мужа. Я повстречал Димсона, он мне все выложил по старому знакомству. Муж нашел любовную переписку баронессы и взялся за нож.

— Гэбрил, ты действительно в это веришь? — спросила Лиринна, делая записи в блокноте.

— У меня есть только слова Димсона. Полиция считает, что дело в шляпе. Сама понимаешь, для них важней всего раскрываемость. Что-то мне подсказывает — они вряд ли станут проверять другие версии.

— Значит, барон попадет на виселицу?

— Сложно сказать. Все зависит от его адвоката.

— Будем копать в этом направлении?

— Нет. Возможно, полицейские сделают часть нашей работы, да и опасно перебегать им дорогу. Морсу это точно не понравится.

— Надеюсь, ему не до нас.

— Кто его знает. С Морсом нельзя быть ни в чем уверенным. У нас накопилось слишком много счетов друг к другу. Впрочем, плюнь на него. Лучше расскажи, что тебе удалось выведать о графине.

— Гэбрил, мы ведь ищем убийцу? — спросила Лиринна.

— Да. Я считаю, что он связан с похитителем Ган-Ли. Возможно, это одно и тоже лицо.

— Графиню можно вычеркнуть, — сообщила эльфийка.

— Почему? Ее что, тоже убили? — открыл рот я.

— Можно сказать и так. Представь сорокалетнюю женщину, у которой нет ног. Ее возят на коляске. Самостоятельно графиня передвигается только при помощи костылей.

— И давно у нее нет ног?

— Лет десять, если не больше.

— Хм, Гвенни ничего такого не рассказывал. Очевидно, графиня действительно не представляет для газетчиков интереса. А где она потеряла ноги, при каких обстоятельствах?

Лиринна пожала плечами:

— Не знаю. Я не стала спрашивать.

— Почему?!

— Зачем? — вопросом на вопрос ответила Лиринна. — Она инвалид и точно не могла быть убийцей.

— Допустим, но что если она с кем-то поделилась духами?

— Эх, Гэбрил, плохо ты знаешь женщин.

— Ты права — плохо знаю. Попробую узнать получше, — я усадил эльфийку на колени и поцеловал за ушком. Есть там одно местечко…