Джихад. Экспансия и закат исламизма

События 1995 года во Франции сыграли решающую роль в трансформации исламистского движения, как это произошло в том же году в еще большем масштабе в Алжире и Египте: переход к терроризму и его крах отрезали наиболее радикальные группировки от неимущей городской молодежи, от имени которой они надеялись выступать, и нанесли ущерб ее союзу с интеллектуалами — выходцами из набожных средних классов. У последних, имевших собственные организации, не осталось иного выбора, кроме как перейти ко всё более «демократическому» и «либеральному» дискурсу — лишь так они могли, будучи ослаблены, выторговать для себя место в политической жизни страны, поскольку их радикальная опора рассыпалась в прах. Прошло время громких акций протеста против системы, каковыми в начале десятилетия являлись агитационные кампании за право ношения мусульманского платка в школе. Ниже мы увидим, как эта новая стратегия вписалась в общую логику развития исламистских движений на исходе 20-го столетия.

Глава 8 Усама бен Ладен и Америка: Между терроризмом и большим спектаклем

В своем законченном — и получившем наибольшую известность благодаря СМИ — виде переход к терроризму «салафитско-джихадистского» движения, зародившегося в 80-х годах в Афганистане, нашел бесспорное воплощение в фигуре Усамы бен Ладена. Возведенный американским правительством в ранг мирового врага номер один, он стал — независимо от конкретных деяний, вмененных ему в вину, — звездой этакого голливудского «фильма катастроф», в котором играл роль «плохого парня» (badguy), [398]гарантируя популярность посвященным ему телевизионным программам, журналам, книгам и интернет-сайтам и служа оправданием для некоторых шагов американской политики. Как и шейх Омар Абдель Рахман, но в несоизмеримо большем масштабе, он стал символом разрыва союза между США и саудовским консервативным салафизмом, с одной стороны, и «джихадистами» — с другой, разрыва, повлекшего за собой распад исламистского движения. Бен Ладен мобилизовал «под свое имя» часть радикально настроенной неимущей городской молодежи — о чем свидетельствовали демонстрации в его поддержку, прошедшие в Пакистане в 1998 году, [399]— и мог рассчитывать, помимо собственного состояния, на субсидии от некоторых спонсоров, сколотивших себе состояния на Аравийском полуострове. Тем не менее еще не факт, что он как представитель данного течения стал позитивной фигурой, с которой буржуазия и набожные средние классы могли бы себя отождествить (при всем их восхищении героем, дразнящим Америку) в Саудовской Аравии, где не было ни одного героя, но где процветание всех, кто пользуется благами системы, по-прежнему держалось на присутствии «джи аи» на «земле двух Святых мест».