Джихад одинокого туриста

Покуривая, я посматривал на разложенное барахло и неспешно размышлял. Воевать толпой явно сподручней. Вояки гуртуются недаром. А оставшись в одиночестве, лучше «косить» под гражданского. Но коли так – на хрена мне магазины? Тем более – в отсутствие ствола?

Докурив и додумав, я стащил с себя разгрузку и подвинул ее к автоматным магазинам. Это остается.

Мелочовка и документы ушли по карманам. Пистолет занял место под полой джинсовки, на бедре. С гранатами я затруднился. Бросить – жалко, таскать – неудобно. Колеблясь, я подергал законтренные колечки. И решившись, сунул одну в куртку, оставив вторую на столе.

Телефон пыхнул светом, готовясь заверещать. Я поспешно схватил трубку, зажав динамик ладонью, и взглянул на высветившийся номер. Саша!

– Привет!

– Дима? – Далекий голос был радостным и одновременно усталым.

– Он самый. Как вы?

– Добрались. Как сам?

– Цел. Как бух?

– Перевязали, лежит с капельницей… – Сашка помолчал. – Слышь – к речке не суйся!

– Почему?

– С вояками общались. Всего не говорят, но как понял – мины, снайперы. И до хрена. Короче – категорически не советуют.

– Ага… – я помолчал. – А куда?

– Говорят, что центр – ихний.

– Весь?

– Кусок, где небоскребы.

– Ясно. Бабло на телефон вы кинули?

– Мы.

Телефон пикнул, предупреждая – батарея кончается.

– Мобильник садится! – выругался я.

– Как выберешься – звони! И спасибо за все!

Нажав отбой, я подержал кнопку подольше, отключая аппарат. Дождавшись потухшего экрана, я бережно убрал связь в карман.

Парни выбрались. Куда идти – понятно. Теперь бы дойти.

Четверг. День, 13.50.

Улица встретила оглушающей жарой. От развалин несло, как из доменных печей. Я оглядел горизонт. И где тут небоскребы?

Потоптавшись у рухнувшей «Пизанской полубашни» и плюнув, я перешел улицу и, зыркая по сторонам, пошел вдоль разрушенных домов, стараясь держаться примерного направления на центр. И по возможности – не отсвечивать.

Линию поведения я выбрал самую простейшую – испуганный прохожий, которому приспичило пройтись. Не люблю врать без нужды.

По первым впечатлениям прокаленный город вымер – слепяще-светлые развалины, ярко-голубое небо и абсолютная тишина. Я глянул вверх – солнце висело в зените, выжимая пот и пригибая к земле. Ряд разбитых домов прервался прогалом – начался поперечный переулок. Углядев деревья, я свернул к ним – хоть какая-то тень. Остановившись под ближайшим, я вытер пот и попытался отлепить от тела влажную майку. Жесть! Некстати вспомнился покинутый, прохладный подвал. Воистину – не ценим, что имеем.

Вообще говоря, жара скорее располагала к сожалениям, чем – к размышлениям. Немногие мысли ползли неспешными, ленивыми тараканами. Первый таракан – как вести себя при неожиданной встрече? Готовых рецептов не имелось. Только слабая надежда – одинокий прохожий тут на хрен никому не нужен. Если все же нужен – есть пистолет. Если нужен многим – есть ноги. Хотя бегать по жаре сейчас было откровенно в лом. Будем надеяться на лучшее – я встречу красивую смуглянку с ведром мороженого на голове. Подбадривая себя бредовыми надеждами, я добрел до следующего деревца и остановился осмотреться. Развалины заканчивались, постепенно меняясь нетронутой застройкой. Те же частные домики и заборы. В этом имелся минус – в переулке, похожем на трубу, канава-арык и чахлые кусты были единственными укрытиями. Ни подворотен, ни дворов. Точнее, дворы имелись – частные и запертые. В торце улицы мелькнула машина. Лень и расслабленность мигом ушли – я живо присел за куст. Машина уехала, но улица обрела тревожную пустоту. Даже цикады стрекотали весьма подозрительно.

Нет, так не пойдет. Хочу нормальный город, с многоэтажными домами, подъездами и многочисленными проходными дворами. Как туда попасть?

Дойти.

Я внимательно осмотрелся. Пикап, с легкостью открывающий ворота, остался в прошлом. Как быть?

Заборы, в сущности, не так уж высоки.

Напорюсь на жильцов?

И что? Ментов вызовут? Ну-ну.

«Доброе слово и пистолет…» – говаривал бессмертный покойник Капоне. Или покойный разбойник? Да какая разница. Пистолет есть. Со словами туговато… Местными.

Ладно, улыбка у меня располагающая. Рискнем.

Я примерился к ближайшей ограде – высоко, однако. Разворотив горку мусора, я добыл из нее три кирпичных обломка и соорудил маленькую пирамидку. Встав на качнувшиеся кирпичи, я дотянулся до края забора, подтянулся и кое-как вполз на гребень, испачкавшись еще сильнее, – забор не пылесосили с момента возведения. Тихо матерясь, я тяжело спрыгнул во двор, констатировав – детские навыки лазания атрофировались напрочь. А ведь когда-то летал. Будем восстанавливать.

Следующие десять минут я преодолел восемь заборов, похерив образ безобидного прохожего. Перепачканный известкой, краснорожий, вспотевший гражданин, штурмующий заборы, скорее напоминал серийного грабителя или тренирующегося альпиниста-самоучку. Учеба шла тяжело. До паркурщика было, как до луны.