Джихад одинокого туриста

Несмотря на количество собравшихся, было тихо. На шум разъехавшихся дверей обернулись почти все. Такого количества отчаявшихся глаз я не видел ни разу в жизни. Скрестившись на мне, коллективный взгляд надавил, породив неодолимое желание развернуться и убежать. Упрямство свело скулы, не давая сделать шаг назад. Сжав зубы до скрипа, я ощутил прилив злости и бешенства. Только оно помогло мне пройти страшный в своем отчаянии, молчаливый людской коридор.

Поворот наконец укрыл от взглядов. Напряженный затылок дико заныл. Выдох сквозь стиснутые зубы. Напряг слегка отпустил. Чуть-чуть.

Знакомый перекресток. Накрытые тела оттащили к стене, соединив убийц и жертв.

На Михаила я наткнулся за поворотом. Сказать, что обрадовался, – не сказать ничего. Похоже – взаимно.

– Здорово! Чего в коридоре ошиваешься?

– В лобби застрелиться тянет. Бабы, дети… Глаза… Штанами не богат? – неожиданно «свернул» он.

– Пошли.

Слабый запах блевотины встретил на пороге. Пленный исчез, оставив сквозняк и шевелящиеся занавески. Заглянув в сортир и убедившись, что гость и в самом деле смылся, я выкинул его из головы. Проветрил – и на том спасибо.

Порывшись в сумке, я извлек последние джинсы и пару футболок.

– Держи.

Санузел мы поделили по-братски – мне достался умывальник, Мише – душ. Вода пока была. По-быстрому ополоснувшись, мы вернулись в комнату. Исцарапанное пузо Миши прикрыла черная футболка «Джек Дэниелс», длинные штанины джинсов укоротили ножом. Поменяв безразмерные говнодавы на мои щегольские мокасины, кировчанин преобразился, смахивая в новом облике на пирата-неформала.

– Красавец, – пробурчал он, кинув взгляд в зеркало. – Что за стрельба была? – вернулся он к занимавшей теме.

Я кратко пересказал свои мысли о приоритетах воинственных арабов. Компаньеро задумался.

– Пошли пожрем, – предложил я.

Спустившись на цокольный этаж и отыскав столовую, мы уже почти привычно приступили к мародерству. С анархией свыклись не все – припасов пока хватало. Хотя, скорее всего, такое начало дня отшибло аппетит у большинства.

Холодное мясо, хлеб и сыр сделали нас более оптимистичными. Отяжелев на полкило на брата, мы не торопясь вышли на улицу, погрузившись в атмосферу раннего летнего утра. Тихий, прозрачный воздух. Поднявшееся солнце прижало тучи к горам, не успев прокалить местность.

Вторник. 08.20.

Обойдя отель, мы подошли к главному входу. Из личного состава заставы в наличии осталось двое – пулеметчик, дремавший в кресле, и разгуливавший под козырьком костистый мужик, предложивший подружке заткнуться. Остальные, судя по всему, переместились внутрь, привлеченные начинавшейся сварой в холле – там одолели апатию, начав оживленный обмен мнениями. Судя по обильно жестикулирующим силуэтам, участвовали все – дамы, ополченцы, погорельцы, иностранцы. И алканавты, покинувшие бар.

Неосторожное приближение к фотоэлементу – дверь Пандоры открылась, и меня шатнула звуковая волна – галдеж, ругань, призывы сплотиться и требовать. … ть!

Желания присоединиться к митингу не возникло. Отойдя от дверей и восстановив тишину, я вопросительно посмотрел на Мишу.

– Толку не будет, – дипломатично выразился он.

– Надеюсь. Хрен знает, до чего они могут договориться. Саныча найдешь?

– А надо?

– Да.

Пока Миша отсутствовал, я не утерпел.

– Пулеметчик!

– Чего? – отозвался голос из кузова.

– Ты в этом железе шаришь?

– Немного, – подмигнул он, опять погружаясь в дрему. Я сел «на измену» – немного? Это как? Видел передачу по «ящику»? Хотя… других – нет.

– Поговорим? – подал голос «костистый».

Пулеметчик приоткрыл глаз. Уяснив, с кем говорит его напарник, он с любопытством поглядел на меня, удержавшись от вопросов.

– Сам напросился. Ночью захватили больше десяти поселков. В Санталии разборки арабов и властей, на предмет – кто из них власть.

Оба помрачнели. Вот и поговорили.

– Сейчас еще двое подойдут – продолжим, – «обнадежил» я. И, усевшись на «баррикадный» диван, закурил, наслаждаясь тишиной.

Вторник. 08.30.

Двери раскрылись, впустив на улицу отголоски мерзко-настырного голоса. Вместе с воплями наружу проникли трое – Миша, Саныч и мужик с «похмельного отряда». Двери закрылись, и голос умолк.

– Привет, горячий столичный парень.

– Здорово… – с продолжением я затруднился. – Мужики, познакомимся, что ли?

Красномордый любитель золотых цацок оказался скуп на информацию.

– Я Саныч, он – Игорян. Мы с Ярославля.

Игорян кивнул, подтверждая слова шефа. То, что главный у них – увешанный золотом Саныч, было видно невооруженным глазом. «Быковатые» с «претензией» – никогда не любил таких, но выбор небогат.

– Сергей, – отозвался «костистый». – По жизни – автомеханик. Со Ржева.

– Саша, – представился «пулеметчик» из кузова. – Самарский ВОХР.

Слава богу – хоть один полувоенный.

– Михаил, – отрекомендовался пират-неформал, – главбух.

– А я – Дима.

– Дима-партизан, – пошутил Игорян. Мне захотелось сунуть ему в грызло.

– Ладно, с чего начнем? Окна закладывать или пароход искать? – Саныч мыслил предметно.

– Пароход, – это был я. Отсидеться в отеле – нереально. Кажется, это понимали и остальные.