Джихад: террористами не рождаются

В течение всего срока службы он старался не афишировать свое вероисповедание. Он опасался, что его будут дразнить другие солдаты. Он не молился на глазах у товарищей, а делал это тайком. Тем не менее он выделялся. В общем душе он не мылся в присутствии других; по-видимому, он был убежден, что так велит ислам. Остальным в душевой он, возможно, просто казался странным. Он также не хотел брить бороду. В рассказах о деяниях и изречениях Мухаммада говорится, что мужчина должен носить бороду. А Даниель понимал такие вещи буквально. Командир потребовал его к ответу. Борода у Даниеля толком не росла. «Смотрится плохо», — сказал начальник, вероятно, имея в виду «неаккуратно». Даниель начал спорить, причем запальчиво, чего обычно не позволял себе в армии. «Он был относительно спокойным солдатом», — вспоминает командир, которого тем более удивила столь резкая реакция Даниеля. Даниель проиграл — в конце концов командир приказал ему побриться, и он подчинился. Даниель никогда не объяснял, что ведет себя таким образом по религиозным причинам. Это наверняка смягчило бы инструкторов. В казармах бундесвера встречаются и солдаты-мусульмане. Скрытность Даниеля все усложняла. Когда во время проверки шкафчиков в спальне на шестерых инструкторы решили посмотреть шкафчик Даниеля, они, собственно, просто хотели проверить, правильно ли убрано снаряжение, чисто ли там и разложено ли всё как следует. В шкафчике Даниеля они нашли кусочек древесины. «Зубы чистить», — объяснил Даниель, и больше расспрашивать его не стали. К тому моменту Даниель был уже достаточно известен благодаря своему странному поведению. Мисвак — это корень определенного дерева. Некоторые мусульмане чистят с его помощью зубы, как это делал, по преданию, пророк Мухаммад. Чтобы не есть свинину, он объявил себя вегетарианцем. Это был самый надежный способ. В конце и получил его.

В этот период, осенью 2005 года, Даниель впервые за многие годы появился у своей матери. Он приехал к ней и рассказал о многом, что произошло за последние годы. И он извинился за то, что годами избегал ее, что прервал отношения. Неизвестно, извинилась ли она за то, как вела себя во время развода и до того. Поступок Даниеля связан с его обращением. От своих друзей-мусульман он узнал, что в исламе семья — одна из важнейших ценностей. Отца и мать следует уважать безоговорочно. Будучи новообращенным, он хотел всё делать правильно, соблюдать все предписания. Его отцу эти правила были неважны. Он не одобрил то, что сын снова общается с матерью. Но помешать ему больше уже не мог. Новая вера сделала Даниеля более стойким.

Многое, чему Даниель научился у Хусейна, противоречило тому, с чем он столкнулся в доме у матери.

Там ели свинину, пили алкоголь, на стене висели изображения женщин без паранджи (хоть это и были портреты членов семьи). Когда Даниель приходил в гости к матери, она должна была подчиняться его правилам. После ареста Даниеля она расскажет об этом в одном из газетных интервью.

На время его посещений она закрывала фотографии. «Я была так рада, что он вернулся, — скажет она. — Он был очень фанатичным, но я не хотела снова его потерять. Я хотела создать атмосферу доверия».

Во время Рамадана он все чаще встречался с Хусейном. Тот, очевидно, заметил, что в течение армейских будней Даниель не мог заниматься исламом основательно. Хусейн вернулся к старым дискуссиям, выбирая всё более острые темы. Он рассказывал о борьбе мусульман в Чечне, в Ираке, в Афганистане. Источником всех зол для него были США. Его работу облегчали скандалы по поводу пыток и истязаний, совершенных американскими военными, Главной темой Хусейна была освободительная борьба мусульман против западных оккупантов.

То, что при терактах мусульманских боевиков погибает больше мусульман, чем американских солдат, для людей склада Хусейна не играет роли. Ведь мусульмане, согласно его взглядам, в любом случае являются мучениками — и как исполнители, и как жертвы. Радикалы типа Хусейна умалчивают о кровавых конфликтах между шиитами и суннитами в Ираке, о жестокой междоусобице в Афганистане. Военные конфликты и споры внутри ислама не играют для них никакой роли. Для Хусейна существовали только добрые и злые, правоверные и неверные — у него была предельно простая картина мира. Как некоторые фанатичные немусульмане в каждом мусульманине видят террориста, так и Хусейн в каждом немусульманине видел угрозу.

Джихад как долг //