Джихан-2

— Что же ты Андрей Сергеевич нашим обществом брезговать стал? — поинтересовался князь у папы.

— Вы же сами, Ваше Высочество приказали мне ехать в обозе, — серьезно и строго ответил отец.

— Когда это? — притворно удивился князь.

— Когда изволили обругать меня за самоуправство и прогнать с глаз долой. А напоследок заметить, чтобы я не появлялся, — в голосе папы засквозила обида.

— Ты Сергеич пьян, что-ли? — князь Иван почти натурально изобразил недоумение. — Ну, пожурил, что без спросу взял телегу и пятерых землекопов… Ну, сказал про луковые и чесночные остатки из овощного подвала…

— Землекопы мне нужны были, чтобы на старом химзаводе выкопать бочки с реактивами. А телега, чтобы привезти. Зато теперь у нас газовые бомбы есть. А вы меня за них…

— Вот будешь теперь вспоминать… — ворчливо перебил отца Иван Васильевич. — Чашу меда сюда.

Хозяин Владимира не любил признавать свои ошибки.

Услужливо подскочивший холоп подал медовухи, влив туда стакан водки. Получился шмурдяк отменной мерзости.

— Пей, Сергеич, веселись. Нынче мы все в веселии перед трудами великими.

Отец с трудом выцедил эту пакость.

— Премного благодарен, — сказал он.

Я разочарованно подумал, что прав дядя Федор — из моего папы веревки вьют все, кому не лень. Я бы непременно сказал что-нибудь едкое.

Князь кивнул, сделал неопределенный жест, приглашая располагаться и оставил отца в покое.

Мы расположились в стороне от праздника жизни, где сидели такие же как мы серые мышки. Зато из темноты было очень хорошо видно все действо.

Я стал исподволь разглядывать участников вечеринки. Как всегда на таких мероприятия тут были амазонки. Они развлекали гостей, смеялись и строили им глазки. При дворе они сильно оголяли грудь и обтягивали тело тонкими, яркими тканями, на радость боярам и служивому люду. Но тут они были в черной полевой форме, с оружием и выглядели во мраке ночи смертельно опасными призраками. Мне вдруг пришло в голову, что телохранительницы княжны далеко не так безобидны, как это может показаться. Они сами называют себя "дикими кошками". А кошки только прикидываются ручными и до поры прячут острые когти в мягких подушечках лап. Однажды может настать день, когда на таком пиру амазонки порежут пьяных гостей, повинуясь приказу своей богини, которой тайно поклоняются.

Несмотря на закрытые лица, мне показалось, что я узнал тетю Веру, начальницу караула женской половины. У них с отцом был роман, который никак не мог завершиться законным браком. Она была молодой, светловолосой, ладной, красивой женщиной и я не понимал, чего папа тянет — Веру многие звали замуж. А дело было в бабке, которая всячески отговаривала и препятствовала этому, очень боясь, что «шалава» "окрутит" моего отца, а ее выгонит из дому, отправит к родственникам в деревню.

Тетя Вера смеялась и шутила с гостями, не отходя ни на шаг от высокой амазонки, которой они и остальные оказывали знаки особо внимания и уважения. Мне пришло в голову, что это должно быть дочь князя, недавно выпущенная из монастыря, где она училась грамоте, искусству управления и дипломатии, постигала рукопашный бой и тайны женской привлекательности.

Особенно активно вокруг нее терся младший Дуболомов. Как и все в роду Дуболомовых, Роман был крепким и кряжистым, удивительно ладным парнем. 3 года назад, он с прочими недорослями гонял голубей по крышам и лазил подглядывать в окна женской половины дворца, но его отец, боярин Гаврила Никитич, выхлопотал своему сынку должность ординарца при княжеском штабе. Отпрыск древнего рода разъезжал на громадном, под стать седоку, черном жеребце и был чрезвычайно важен и неприступен, выполняя копеечные поручения.

Сейчас, по моде наших вояк, чтобы показать себя во всей красе, Роман навьючил броник поверх кованых лат, напялил шлем с шишем, и повесил на пояс меч, длинный, широкий и неподьемный. Довершали его вооружение автомат со складным прикладом и подствольным гранатометом, кинжал и кобура с длинным крупнокалиберным револьвером, к которому не было патронов. Все это добро на пиру было нужно как рыбе зонтик, и служило созданию образа брутального мачо.

За Романом тянулась слава завзятого сердцееда, который не пропускает ни одной юбки: молодой боярин с большой охотой вносил свой вклад в дело прибавления подданных князя Ивана Васильевича.

Вот и сейчас, он как мог красовался перед амазонками, живописуя свои подвиги на поле брани и турнирах за шапку "первого поединщика". Девушки с интересом слушали его были-небылицы, которые он рассказывал не очень складно, зато живописно и артистично, искренне веря в свои слова. Княжеская дочь улыбалась молодому ловеласу и с удовольствием принимала его ухаживания.

Тетя Вера, приклеенная к девушке, бросала на папу быстрые озабоченные взгляды, проверяя, как там ее ненаглядный. Отец выглядел потерянным и сидел с пустым кубком печально глядя в огонь. Может быть он думал о чем и я, коря себя за интеллигентскую мягкотелость. Папе пару раз поднесли от имени князя крепенького, и он безропотно выпил.