Джихан-2

— Мы тебя вытащим, — прокричал старший, — а потом выясним, чей ты есть шпиёнт. Разложим и шомполами отходим, Целая ночь впереди, сам во всем признаешься. А ну лезь сюда, блядь, не то стрельну.

Делать было нечего. От князевых ратников «горячих» можно было получить в элементе. Я нырнул под мостик, и дал деру, моля Пресвятую Богородицу, чтобы эти уроды не кинулись в погоню. Но не пронесло. Сзади зачавкала грязь под сапогами, донеслось: — "Стой! Стой!!", потом пару раз бабахнули выстрелы, где-то далеко и нестрашно провыли пули.

Честное слово, это была большая глупость…. Подняться к началу оврага, потом идти к дороге, через лес и поле, взяв примерное упреждение, чтобы попасть в середину обоза к дяде Федору — таков был мой план.

Все его недостатки я почувствовал в полней мере, когда выбрался на поверхность. Башня Пророка была прямо передо мной. Она была когда-то огромной, а нынче стала старой, ветхой, лишившейся двух третей высоты. Кирпичи лежали грудой у ее основания. Когда-то Пророк, которого папа именовал просто Иваном Волковым, держал тут оборону от вампиров и вурдалаков. Я посмотрел на заметно потемневшее небо, на темноту рва за моей спиной, и страх крепко схватил меня своими холодными липкими руками.

Вампиры не нападают в лесу даже ночью, а вот открытое поле, в котором одинокий путник виден издалека — лучшее место для их охоты на живого человека. Они схватят, уволокут в свои темные туннели, чтобы подвергать изощренным пыткам и медленно высасывать жизнь.

Я взял в руки ножик, который был раньше предметом моей гордости — остро заточенный, с 12 сантиметровым, прямым клинком и небольшой гардой. Но в холодном, продуваемом всеми ветрами полем, он показался таким хлипким и ненадежным. Я сунул его обратно.

"Вот если бы мне меч", — подумал я, — "А лучше автомат". Но тут же вспомнил, что против немертвых огнестрельное оружие бессильно. Мне пришло в голову мысль сконструировать автомат для метания заговоренных дубовых колышков, которыми только и можно убить немертвых. Развлекая себя подобным образом, я резво пересек поле, и углубился в лес, примерно прикинув, насколько должен был уйти обоз от моста.

По лесу было идти относительно безопасно, зато очень неудобно. Ветви и сучья драли одежду и хлестали по лицу, кустарник нещадно цеплялся за ноги. Мне подумалось, что вампиры совсем не дураки, чтобы соваться в лес.

На самом деле, как объяснял мой отец, бывшие люди, мутировавшие во времена Большого голода, совершенно не переносят энергетики живых деревьев. Кромешная тьма вдруг просветлела, глаза привыкли к отсутствию света.

Я обнаружил, что бреду по заросшему крапивой, мрачному еловому бору. До Киржача, на нашем пути попадались только лиственные леса, как меня угораздило попасть в чащобу, заросшую мрачными, траурными елками?

В голове опять зашевелился страх, на этот раз оттого, что я заблудился. Мне казалось — стоит войти в лес, и я буду в полной безопасности. Но оказалось все не так. Я вспомнил, что в этих местах должны водиться кабаны и волки, а я не имею даже огнива. И одежонка у меня хлипкая — телогрейка осталась в телеге дяди Федора. Осенняя ночь все сильнее выстужала мокрый лес, заставляя ежиться и стучать зубами от холода. "Где я?", — крутилось у меня в голове.

Громадность заросших лесом пространств, отделяющих меня от тепла и уюта нашей малогабаритной «ловушки» на черной стороне княжеского дворца, стала пониматься особенно остро — в переходах на пустой желудок и ночевках без огня, наедине с опасностями ночи и подступающими холодами. За этими размышлениями я не заметил, что губы сами собой стали шептать: "Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй мя".

— А ну стой, — раздался страшный в своем спокойствии женский голос, сопровождаемый характерным щелчком курка.

Я остановился, по инерции продолжая просить Господа проявить снисходительность к малолетнему грешнику.

— Ты кто? — спросила женщина откуда-то сзади.

— А ты?

Спрашивать такое, в моем положении, будучи взятым на прицел невидимым противником, было, по меньшей мере, глупо. Но я так замерз и устал, что выдавал первое, что, приходило мне в голову.

Но собеседница, похоже, восприняла это, как крайнюю форму смелости, перемешанную с отчаянным юмором висельника.

Она коротко хихикнула, из чего я заключил, что это почти девчонка. Потом в спину мне уперся твердый и холодный предмет. Впрочем, то, что он был холодным, я узнал много позже, насквозь промерзшая спина ничего не чувствовала.

— Дернешься, — получишь пулю, на всякий случай предупредила меня девушка.

— У меня и стоять-то не сильно хорошо получается, — ответил я.

— Не остри, — оборвала она.

Восхитительно теплая женская рука провела по рукам, туловищу, залезла в карманы и сапоги, провела по ногам беспардонно паховую область. Член отреагировал спонтанной эррекцией, что нисколько не смутило девушку. Ей касалось даже было приятно касаться его своими пальцами. Чтобы я не дергался, она сильней вдавила ствол пистолета мне в спину.