Джим Хокинс на острове с сокровищами

Колонии позволяли людям, вроде до сих пор поминаемого многими Моргана, занять свою, иногда очень важную, нишу и получить деньги и уважение, невозможные для них в Англии. Здесь, даже откровенный отморозки пираты, могли считаться для туземцев господами, хотя в родных землях они были отбросами.

На судне Джим отдал лейтенанту, пославшего его с поручением, переданную тому записку и получив пенни и ещё один, скорее игривый, подзатыльник — довольный вернулся в свой кубрик юнг.

Ему хотелось похвалиться тем что и он уже «прогулялся» по Кингстону и обсудить виденных им сегодня негров слуг и саму девушку: кандидатку в жёны: пышнотелую, рябую лицом, на которую запал лейтенант.

Невесту офицера он толком не видел, разве что когда выходил из поместья — заметил подобную женщину с белой кожей, что смотрела ему вслед приоткрыв занавеси окна. Она ли это была или иная, Джиму было совершенно не важно.

— И что? — удивлялся кроха Клоп, не по детски важно объясняя очевидное, всем остальным присутствующим «пороховым обезьянам», что сейчас стояли вокруг гамака с Джимом и слушали привирания того о том, как он щупал за все места, вместе со всеми слугами в поместье, негритянок на рынке рабов и давал советы, какую лучше прикупить для хозяйства, а какую сразу в постель тащить. Объедался на кухне поместья пончиками и фруктами, домашним шоколадом, а потом, получил пенни от девушки, вместе с поцелуем, за то что он такой «миленький». — И что? Женятся то наши офицеры, на ком? — на деньгах! Мешок монет им слаще бабы, вот! А уже получив деньги и статус, начинают подбирать себе рабынь для всяких там утех — по вкусу! Есть те, кому лишь пышнобёдрых негритянок или мулаток подавай, они для них самые сладкие! Другие любят индианок, особенно тонких в костях, длинноногих и изящных. Многие предпочитают, как на родине, привычных им белокожих рабынь…

— Кого? — удивился Хокинс. — Клоп, ты ври, да в меру! Откуда здесь белокожие рабы: ты что, от жары совсем умом тронулся или втайне прикладываешься к нашим запасам раки?

Мальчишки расхохотались и принялись шутить над самым маленьким своим товарищем, но тот, привычно серьёзно поднял палец к низкому потолку кубрика юнг и объявил: «Ирландские и шотландские пленники, после походов короны! Их сюда тыщами везли, так что кто хотел заполучить себе беленькую рабыню, из наших господ или на выводок их взять — вполне могли прикупить! Многие именно так и поступали, сам видел, когда пару дней назад носил письма в дом какого то Бишопа: там белые, именно что рабы и все быстро лопочут по нашему, хотя и немного коряво. Не мулаты или индейцы, а именно что мятежники с Альбиона! Испанцы и французы там, за домашних учителей: танцы, языки, манеры и тому подобного. Голландцы и немец — инженеры и озеленитель, что распоряжается рабами в парке, при поместье. А вот ирландцы, именно что рабы и очень много девушек. Которых сын, этого самого владельца поместья Бишопа, постоянно, прямо при мне, шлёпал по задницам и тискал, как впрочем и чернокожих рабынь, из кухонной прислуги…»

Наступила долгая пауза, потом кто то из ребят произнёс: «Чудеса…» и все разошлись по своим спальным местам, скорее огорошенные, чем удивлённые.

То что в новом, незнакомом им мире, в рабство можно было попасть любому — для юнг было совершенной новостью и они начали потихоньку сговариваться как то начать отпрашиваться парами в город, что бы было сложнее их захватить, если что подобное, местным богачам, внезапно взбредёт в голову.

— Да не переживайте! — сказал всем один из старшаков. — Если захотят вас прикупить, то просто обратятся к нашим матросам или офицерам, и те вас в мешке, как собаку — сами им на берег и привезут! Никто особо нас искать не станет на корабле, отбрешутся что сбежали или что подобное…

Через пару дней после похода Джима с письмом, в городе стали происходить всё новые интересные события и о данном разговоре Джим позабыл.

Начались, как и говорил ранее кроха Клоп, схватки между офицерами, а то и группами офицеров: за тех или иных, особо привлекательных в плане женитьбы, невест.

Местные кавалеры не отставали и всячески дерзили прибывшим из Англии, показывая что те явно лишние на острове.

Вначале юнги узнали что произошли две одиночные дуэли на берегу, обе с ранениями и участвующие в них: кто в лазарете — кто под арестом.

Потом схватились уже целые группы: сторонников помощника капитана корабля и командира, приданного «Саффолку» для борьбы с пиратами, десанта — за руку средней дочери, того самого, ранее упоминаемого Клопом, плантатора Бишопа.

В первую группу входило четверо офицеров и шесть моряков судна, во второй было трое офицеров и шесть солдат.

На суше, победу в суматошной схватке с поножовщиной одержали десантники и весело, гурьбой, отпразновали её в кабаках Кингстона. Девушка была уже почти что точно отдана замуж, с разрешения отца, за командира десанта на «Саффолке», но…