Джим с Пиккадилли

Между тем Крокер, в маске до ушей, пробирался к двери, указанной Джимми. Стояла могильная тишина. Веселый энтузиазм, с каким он ринулся в это дело, уже совсем растаял. Теперь, когда он попривык к новизне роли, брала верх его респектабельность. Одно дело играть Эда на сцене бродвейского театра и совсем иное — давать представление в реальной жизни. Когда он на цыпочках крался по коридору, перед ним четко встали ужасающие последствия его действий в случае провала. Он повернул бы назад, если б не мысль, что Джимми надеется на него, что там — от успеха зависит счастье сына! Подстегиваемый такими соображениями, Крокер приоткрыл дверь нужной комнаты — тихонько, дюйм за дюймом — и наконец вошел.

Мягко прокравшись к кровати, он гадал, как же действовать поосторожнее, чтоб, не дай Бог не напугать ребенка, но тут его избавили от беспокойств. С внезапностью разорвавшейся бомбы вспыхнул свет и какой-то голос крикнул: «Руки вверх!»

Когда Крокер проморгался и глаза у него привыкли к свету, он увидел, что Огден сидит на кровати с револьвером в руке. Оружие свое ребенок поставил на коленку, и дуло смотрело незваному гостю прямо в обширный живот.

Какие бы мучительные думы того ни терзали, о таком повороте он и не помышлял и растерялся вконец.

— Ты поосторожнее! — хрипло проговорил он. — А то еще выстрелит!

— Ну и что? — хладнокровно отозвался Огден. — Я — с безопасного конца. Зачем явился? — Он любовно оглядел смертоносное оружие. — Получил на купоны от сигарет, кроликов стрелять. А тут такой шанс! Могу пальнуть в человека.

— Ты что, убить меня хочешь?

— Ну!

Грим потек разноцветными жирными каплями, но маска помешала Огдену полюбоваться этим зрелищем. Он с интересом разглядывал посетителя. Вдруг его осенило.

— Слушай-ка, ты что, похищать меня явился?

На Крокера нахлынуло облегчение — так иногда бывало на сцене, когда память подводит, а партнер подбросит нужную реплику. Мы не скажем, что он совсем очухался, под дулом револьвера в себя не придешь, но все-таки дышать стало полегче.

— Ну, держись! — сиплым басом прохрипел он. — Сейчас тебя выволоку.

— Рук не опускать!

— Ах ты, какой сердитый! — прорычал Крокер. — Револьверчик может пальнуть! Слушай, а ты подрос с последнего раза, как мы тебя похищали.

Огден, как по волшебству, стал дружелюбным.

— Так ты что, от Бака Маджиниса?

— А то! — Крокер благословлял вдохновение, подсказавшее Джимми прощальный совет. — От Бака.

— А чего Бак сам не пришел?

— Занят. На другой работе.

К глубочайшему его облегчению, Огден опустил револьвер.

— Хороший парень. Мы с ним старые кореша. Читал в газете, как он меня тот раз похитил? Заметка у меня в альбоме наклеена.

— А то!

— Тогда порядок. Сейчас, минутку. Оденусь и двинемся.

— Ты потише только! Без шума!

— Это кто шумит? Слушай, а как ты сюда забрался?

— Через библиотеку.

— Всегда знал, что туда может влезть грабитель! Не пойму, чего эту дверь решетками не заберут?

— Внизу нас ждет тачка.

— Ого, клево! — одобрил Огден, натягивая рубашку. — А кто у тебя напарником? Я его знаю?

— Не. Новый один.

— А-а. Между прочим, я и тебя что-то не помню.

— Не помнишь? — в замешательстве переспросил Крокер. — Хм, может из-за маски. Ты — кто?

— Эд, прозвище — Чикаго.

— Не помню никакого Эда Чикаго…

— Ничего, — утешил он, — теперь запомнишь! — Крокера озарила счастливая мысль.

Огден подозрительно рассматривал его.

— А ну, сними маску! Хочу взглянуть!

— Нельзя.

— Откуда мне знать, что ты по-честному играешь? Крокер пошел ва-банк.

— Ну, ладно. — Шагнул он к двери. — Тебе решать. Считаешь, нечестно? Так я сматываюсь!

— Эй, эй, минутку! — Огден не желал, чтоб рассыпалось выгодное дельце. — Я ж против тебя ничего не имею. Чего в бутылку лезешь?

— Передам Баку, не сумел захватить тебя. — Крокер сделал еще шаг к двери.

— Эй, стой! Ты чего?

— Идешь со мной?

— Конечно, если ты согласен на мои условия. Бак мне отстегивает половину.

— Ладно. Ровно половину того, что получит.

— Ну, договорились! Погоди, башмак натяну и двинулись. Готов!

— Потише ты!

— А что, по-твоему, мне делать. Петь, что ли?

— Степ отбивать! — пошутил Крокер.

Они осторожно выбрались из комнаты. На минутку Крекеру показалось, что чего-то не хватает, но только у лестницы он сообразил, чего именно. Не гремели аплодисменты, а эпизод их заслуживал.

Джимми в галерее услыхал, как тихонько скрипнула библиотечная дверь и, выглянув между балясин, увидел два неясных силуэта: один большой, другой поменьше. Они пересекли зал.

До него донесся шепот.

— Ты вроде говорил, тут влез.

— Ну!

— А чего ж она заперта?

— Вошел — и запер за собой.

Раздался слабый скребущий звук, за ним щелчок. Темноту комнаты рассеял свет луны. Силуэты исчезли. Джимми прикрыл стеклянные двери. Не успел он запереть их, как из коридора явственно донеслись шаги.

ГЛАВА XXII