Джим Уэйд

Джим поспешно повернулся к «Громовому жуку». Его руки работали быстро, и металлические ставни заскользили по окнам. Гром снова закрыл дверь; его пальцы, казалось, легко скользили по ее поверхности, приведя в действие потайные замки. Теперь никто, кроме Уэйда, Рыжего и Заточки, не смог бы попасть в кабину автомобиля. «Громовой жук» были встроены непреодолимые охранные системы.

Жрец, худощавый, с худым лицом, в коротком килте и синей тунике, пристально осмотрел Грома. Его глаза расширились, когда Уэйд обратился к нему на минойском языке.

– Приветствую, во имя Минотавра!

– Приветствую, – жрец перевел взгляд на самолет, потом снова на Джима. – Кто ты?

Уэйд рассказал. Жрец кивнул.

– Теперь я вспомнил. Но ты был намного моложе, когда покинул долину. Много моложе!..

– У нас мало времени. Я хочу предупредить вас об опасности. Приземлялись ли здесь другие самолеты – птицы-машины?

– Нет. Поначалу мы не поверили своим глазам…

– Значит, мы добрались сюда первыми! – перебил его Уэйд. – Мне нужно срочно увидеть Кардота. Он все еще жив?

– Да. Он в храме. Я отведу тебя к нему.”

Жрец снова посмотрел на самолет, повернулся и подал знак другим туземцам, ожидавшим неподалеку. Они разбежались.

– Меня зовут Ятон, – продолжил жрец. – Пойдем со мной.

Уэйд кивнул и повиновался, Рыжий и Заточка последовали за ним. Самолеты, конечно, были неизвестны минойцам. Хотя Джим Уэйд впервые попал в долину на самолете – старой шаткой развалюхе. Но между ней и «Громовым жуком» была большая разница.

Глава VIII. Скрытая долина

«Почему-то это место выглядит по-другому», – подумал Уэйд. Он видел долину много лет назад незрелыми глазами юноши, наивного и бесхитростного. Показательно, что сейчас, оглядываясь по сторонам, он анализировал возможную оборону группы храмовых сооружений. Проход в большую долину можно было бы защитить от превосходящих сил противника, но многое зависело бы от оружия. Копья и стрелы были бесполезны против пулеметных пуль. И совершенно бесполезны против воздушных бомб!

Он последовал за Ятоном в один из огромных храмов с плоской крышей. Рыжий и Заточка последовали за ним, широко раскрыв глаза от любопытства. Так вот откуда взялся их предводитель! Это было как шаг назад на тысячи лет в прошлое, и можно было вообразить, что за горами красные паруса галер курсировали от Оловянных островов к Средиземному морю. Только трое авантюристов делали неуместные замечания в прохладной, тусклой тишине храма.

Они прошли в темный коридор вслед за темной, молчаливой фигурой своего проводника. Повсюду стоял странный, неопределимый запах древности. В храме царила мертвая тишина.

Ятон протянул руку, словно желая коснуться стены. Так сначала подумал Уэйд. Слишком поздно он понял свою ошибку. Пол под его ногами накренился – накренился и исчез!

Извиваясь в воздухе, как кошка, он упал, услышав удивленные вздохи Рыжего и Заточки. Потом его ослепило яркое пламя. Гром приземлился на ноги, но колени его подогнулись, и он упал, согнув ноги, как пружины. Прежде чем он успел опомниться, на него набросились враги…

Свет был болезненно ярким. Несколько мгновений Уэйд ничего не видел. Он слышал ворчливые проклятия своих товарищей, а также звуки тяжелого дыхания и ударов. Он встал, не шевелясь, когда жилистые руки обвились вокруг его тела. Его зрение прояснилось.

Рыжий и Заточка все еще сражались, хотя их положение было безнадежно. Сражаясь не только против жрецов в синих одеждах и килтах, но и против людей, которые не были коренастыми, широкоплечими минойцами. Белые люди! Убийцы, вооруженные пистолетами, которыми они не пользовались. Очевидно, пленники были нужны живыми. Но врагов было не меньше двадцати.

Несколько человек стояли у стен, нацелив на сражающихся ружья. Но они не стреляли. Они ждали.

Рыжий и Заточка уже были обезоружены, но это их, похоже, не беспокоило. Кулаки рыжеволосого гиганта с громким стуком врезались в лицо противника! Лицо священника растворилось в багровом пятне, и он отшатнулся, крича и выплевывая осколки зубов. Каждый удар кувалды, нанесенный Рыжим Аргайлом, имел катастрофический эффект.

Заточка сражался иначе. Маленький человечек был хитрецом, экспертом по уличным боям. На его мягком лице застыло выражение сонного счастья, когда он пинал, бил, кусал и бил. Он обладал нравственностью росомахи и яростью дикой кошки.

И тут за дело взялся Гром Джим. Его пленители на мгновение расслабились, обманутые его притворной беспомощностью, пока он стоял, не делая никаких попыток освободиться. Один из них приставил пистолет к груди Уэйда. А руки Грома Джима, слегка согнутые на груди, держали двое других.

В мускулах Уэйда таилась необычайная сила. Когда он рванулся, его похитители оказались застигнуты врасплох. Он просто рывком освободил руки, опустил одну и поднял другую. Первый удар Гром нанес по пистолету, отбросив его в сторону. А потом правый кулак Уэйда врезался в небритую челюсть противника, и раздался хруст, когда зубы внезапно сомкнулись. Один из противников вышел из боя.