Джими Хендрикс. Предательство

"Той, кто утешила отцовское сердце… Мне приятно сообщить, что мой сын был обручён с Моникой Даннеманн и они собирались пожениться. Все те клеветнические слухи, о Монике относительно моего сына — ложь…"

Несмотря на то, что Эл Хендрикс никогда не слышал о ней, даже в последний приезд сына в Сиэтл в июле 1970 года, он согласился написать эти строки в книгу Даннеманн.

Определённое намерение заполучить плёнки брата

В июле 1996 года из Сиэтла в Лондон прилетели Эл Хендрикс с Жени. Впервые они прилетели в Англию вместе. Каждый из них ради этого путешествия прикупили себе новую одежду.

Ему всё не нравилось в этой чужой стране, от английской еды его воротило, и Жени большого труда стоило каждый раз отрывать его от стойки гостиничного бара. Они приехали с единственной миссией: Жени собиралась расставить все точки над i в отношении одного друга Джими, а в прошлом его менеджера и продюсера, Час Чандлера. Она намеревалась купить у Часа ранние плёнки Опытов, которые хранились у него. Но встреча не состоялась и миссия провалилась — Час умер 17 июля в Ньюкаслской Главной больнице, когда он проходил ежегодное обследование в связи с болезнью аорты. Брайан Джеймс "Час" Чандлер пользовался огромной популярностью в Англии, и его преждевременная смерть в возрасте 57 лет ввела всех его друзей в шок. Потерю очень тяжело переживала вся семья Часа — Маделина, его вторая жена, в прошлом королева красоты, и их трое маленьких детей, но в особенности смерть его ударила по Стеффану, самому его обожаемому сыну, от первого брака с Лоттой, той самой молодой женщиной, которая, когда Джими только приехал в Лондон, очень сердечно приняла его и много ему помогла, вплоть до стирки грязного белья.

Смерть Часа разрушила намерение Жени вернуться в Сиэтл с плёнками, и она решила, что ей с отцом совершенно необходимо присутствовать на похоронах. Понятно, что они оказались рыбами выброшенными на сушу, к этому прибавилось раздражение Эла, что он не понимал ни слова из того что говорили кругом из–за северного горди Ньюкасла. Жени же пришлось включиться, и она познакомилась с некоторыми из друзей Часа и дала им понять, что "определённо" намерена заполучить "плёнки её брата, так скоро, как это станет возможным".

После того как Час покинул Опыты, он пытался продвинуть несколько групп, но успешной оказалась только Slade, оретя в Англии колоссальную популярность в семидесятых. Позже он, вспоминая годы своей юности, говорил, что никогда "не вырисовывался перед ним" такой успех, как тогда, когда он играл на бас–гитаре в Animals и тот триумф определил всю его жизнь, сделав его состоятельным человеком. Мы с Часом были очень дружны, но много лет мы не виделись. И вот, однажды, в начале девяностых, мы встретились в Лондоне. Целых четыре часа мы не могли оторваться друг от друга, вспоминая прошлое за ужином в Мейфеэре. Час рассказал мне, что мечтает построить большой спортивно–концертный комплекс в Ньюкасле. Энтузиазм в его голосе и светящиеся верой его светло–голубые глаза говорили мне, что он обязательно добьётся успеха. Ещё он сказал, что теперь самое время построить такую арену, так как видел её в своём воображении до мельчайших подробностей и хотел осуществить этот проект вместе со своими старыми друзьями, и я искренне радовалась вместе с ним. Конечно, мы много говорили о Хендриксе. Час настолько был рад возможности вернуться, хотя бы мысленно, в те дни и вечера, когда он только познакомился с Джими, что его горди становился всё сочнее и сочнее. Не было за всю его музыкальную карьеру более яркого воспоминания, чем то время, когда он привёз никому неизвестного гитариста в Лондон и показал его своим друзьям–музыкантам, и то как они зауважали его сразу и "припали к его стопам". Он рассказал мне, как горько ему слышать о той крысиной возне, развернувшейся вокруг наследия Джими, ведь в нём много и его слёз, крови и пота. Прощаясь, он тихим голосом поблагодарил меня "за мою преданность" и крепко обнял. Как бы я хотела снова увидеть его!

Трансцендентальный артист

14 сентября 1997 года после кампании, развёрнутой Кати Этчингем, было сдёрнуто покрывало с мемориальной доски, повешенной на доме на Брук–Стрит, в котором в 1968 году жил Джими Хендрикс. Такие мемориальные доски вешаются в память о людях, внёсших значительный вклад в культурное наследие за многие века существования Великой Британии, и Джими стал первой рок–звездой удостоенной такой чести. Его горячий поклонник и друг, Пит Таунзенд, произнёс тёплую речь, назвав его "трансцендентальным артистом, потому что он нёс свет своею музыкой". Большая толпа музыкантов и поклонников, запрудив улицу, приветствовали умершего героя. Невдалеке стояли, наблюдая за происходящим, Эл Хендрикс и его дочь Жени, которая всячески обзывала событие и Кати Этчингем перед внимательно слушающими её представителями прессы — пощёчина друзьям и обожателям собравшимся поздравить Джими.