Джинн и воины-дьяволы

И он рассказал ей, что Нимрод и Филиппа поехали в Лондон, чтобы вызволить ее тело из Музея восковых фигур, где она его оставила, отправившись вселяться в премьер-министра Великобритании.

В конце концов Фаустина все-таки перестала плакать, вытерла глаза, высморкалась и сказала:

— Не понимаю, как вы можете мне помочь. Я уже пробовала вернуться в свое тело. Ничего не вышло.

— Дело в том, что индийский доктор, которого вызвали, чтобы лечить премьер-министра, взял у него анализ крови, — объяснил Джон. — И вместе с его кровью в эту пробирку попали частицы твоего духа. Потому-то тебе и не удалось восстановить контроль над собственным телом. Но все это поправимо. Мой дядя Нимрод взял образец крови твоей мамы. Им-то мы и воспользуемся.

— И ты уверен, что все получится? Так просто? — удивилась Фаустина.

— Поверь, мы не пришли бы к тебе сейчас, если бы гнались за синей птицей. Равно как и за клетчатым единорогом, — провозгласил господин Ракшас.

— Это — господин Ракшас, — сказал Джон. — Он очень мудрый джинн. Хотя иногда его мудрые мысли не очень-то легко понять.

— У молодости с мудростью всегда нелады. — Господин Ракшас улыбнулся и кивнул Фаустине.

— А это — наш друг Лео Полити. Он был нашим проводником в мир духов. Лео все знает о жизни духов и призраков.

— Это явное преувеличение. — Немного смутившись, Лео вежливо поклонился Фаустине. — Но я — самый настоящий призрак.

— Что ж, значит, я действительно попаду домой, — сказала девочка. — Пусть даже ненадолго.

— Ты о чем? — спросил Джон, который был уже ослеплен красотой Фаустины и совсем забыл, для чего они с господином Ракшасом отправились ее искать.

— Я должна стать следующей Синей джинн Вавилона, — ответила Фаустина. — Так предначертано судьбой. Когда умрет Айша, я займу ее место. Разве не так, господин Ракшас?

— Да, ты права, — сказал старый джинн. — И в связи с этим я должен сообщить тебе, что Айша, да будь благословенно ее имя, недавно умерла.

— Ясно. Теперь я понимаю, почему вы за мной пришли, — сказала Фаустина и печально пожала плечами. — Раньше я никому не была нужна, а теперь сразу понадобилась.

— Это не совсем верно, — живо возразил Джон. — Просто раньше мы не знали, где искать твой дух. И сообразили, где ты можешь прятаться, совсем недавно, после того как мы с сестрой и с твоим братом побывали в этом доме.

— Значит, она тогда меня услышала? Это была твоя сестра?

— Да. Ее зовут Филиппа.

— Скажи, а кого Айша назначила в преемницы? Ведь я в мире духов…

Джон смутился. Сказав правду, он только подтвердит подозрения Фаустины. У него, Джона, действительно есть очень важный и очень личный повод спасать ее из мира призраков. Но он понимал, что врать в таком деле тоже нельзя. Особенно ей. Фаустина так прекрасна, ее нельзя обманывать ни словом, ни делом.

— Она назначила мою маму, — ответил он.

— Вот оно что… — протянула девочка. — Ну теперь совсем понятно, зачем я вам понадобилась и почему именно ты пришел сюда за мной. Джон, я нужна тебе и твоей сестре, чтобы вернуть маму, верно? Чтобы она осталась с вами. Я права?

— Права, — уныло сказал Джон. — Во всяком случае, все было именно так, пока мы с тобой не познакомились.

Фаустина отважно улыбнулась. И храброе сердце Джона отозвалось на ее улыбку. Он понял, что готов для нее на все. Если Фаустине потребуется его жизнь, он отдаст ее без колебаний.

Лео с господином Ракшасом понимающе переглянулись. Уж они-то, умудренные немалым жизненным опытом, прекрасно понимали, какая искра вспыхнула только что между их юными друзьями, хотя самим ребятам это было еще невдомек.

Господин Ракшас кашлянул, сознавая, что нарушает особую, очень значительную тишину, и произнес:

— Пожалуй, пора отправляться в путь. Ибо блины жарят на сковородке, а не на облаках в небе.

— Погодите, — сказала Фаустина. — Прежде чем мы вернемся в реальный мир, я должна рассказать вам кое-что важное, чего я сама не понимаю, но надеюсь, что Лео сможет это объяснить. Не знаю, как сказать… короче, в мире духов творится что-то очень странное.

— В мире духов всегда творится что-то странное, — мягко сказал Лео, не желая спорить с этой прекрасной юной джинн. — В сущности, слово «странный» замечательно описывает все, что творится в этом причудливом мире.

— Нет, вы меня не совсем поняли, — возразила Фаустина. — Дело не просто в странностях. Тут творится что-то нехорошее, неправильное. Думаю, тут поселилось зло. За последние двенадцать лет, а ведь я провела в мире духов уже двенадцать лет, я хорошо узнала здешние законы и всегда отличу просто странное от злого.

Фаустина взглянула на Лео с вызовом, словно ждала, что он начнет с ней спорить, и продолжала: