Джинн и воины-дьяволы

От гостиницы до автостоянки в восточной части города Джалобин и Финлей-Джон добрались на катере, а оттуда поехали на юг, в Падую, в один из старейших средневековых городов Италии, где происходят события одной из самых несмешных комедий Шекспира.

Как и обещал Нимрод, через час они уже были в Падуе и быстро нашли ферму свиновода Чезаре Медичи.

Подъехав к дому, Джалобин опустил окно машины и подозрительно принюхался.

— Должен заметить, что свиньями тут не пахнет, — сказал он. — Не очень-то похоже на жилище свинопаса.

На воротах висела табличка:

PROFUMO VIETATO

ДУХИ ЗАПРЕЩЕНЫ

— Скажите на милость! С какой это стати? — возмутился Джалобин. — Да свиньи сами воняют так, что хоть святых выноси.

— Возможно, духи раздражают свиней, — предположил Джон. — Давайте вы останетесь в машине, когда мы въедем внутрь?

— Но от меня пахнет не духами, — возразил Джалобин. — Я духами не пользуюсь. Это запах «Виола дель Пенсьеро», очень дорогого мужского лосьона. Я купил его здесь, в Венеции, в беспошлинном магазине.

— Но он тоже пахнет, — возразил Джон. — Для мужчин лосьон после бритья — все равно что для женщин духи.

— Нет, не все равно, — обиженно сказал Джалобин. — За кого вы меня принимаете?

— Кстати, — вступил в разговор Финлей, — в свинарнике обычно пахнут не сами свиньи, а то пойло, которое им скармливают. Я об этом читал.

— Я сейчас вообще никаких запахов не чувствую, кроме лосьона Джалобина, — пробормотал Джон.

— Да, запах сильный, — согласился Финлей.

— Прекратите обсуждать мой лосьон, — вскипел Джалобин. — Чем хочу, тем и пользуюсь, слышите!

Джалобин заехал во двор фермы и огляделся. Из дома вышла девочка лет шести и стала их рассматривать с нескрываемым любопытством. Джалобин широко-прешироко улыбнулся.

— Синьор Медичи, per favore[1]? — произнес он с жутчайшим манчестерским акцентом.

Малышка подошла ближе и ткнула пальцем в сторону персикового сада.

— Grazie[2], — поблагодарил Джалобин.

И они двинулись в указанном направлении.

— Пока все идет по плану, — сказал дворецкий. — Девочка вполне нормальная, ферма тоже. Все выгладит очень мило. Только понюхайте, как пахнут персики.

Финлей и Джон не могли не согласиться. Вокруг царила настоящая идиллия. Пели птицы, жужжали пчелы, вдали звенели церковные колокола. Прекрасная Италия, прямо с полотен великих художников. В дальнем конце сада они увидели мужчину с огромной бородой. Они помахали ему, но он не помахал в ответ. Однако медленно, точно не умеющий сменить позу манекен, направился к ним. Было похоже, что у него болит спина.

— Слушайте, а мистер Нимрод-то правду сказал, — заметил Джалобин. — Борода у синьора Медичи примечательная, даром что не синяя. В этой бороде можно спрятать целый батальон.

— Может, у меня разыгралось воображение, — произнес Финлей, — но, по-моему, его борода растет. Прямо на глазах!

Пока Финлей говорил, густая бурая борода синьора Медичи удлинилась еще на пять — семь сантиметров. Она спускалась уже ниже пояса.

— Она не растет, — поправил Джон. — Она шевелится.

— И это вообще не борода, — сказал Финлей. — По крайней мере, не из волос. Это же пчелы! Он весь облеплен пчелами! — Мальчик боязливо улыбнулся хозяину фермы, который стоял прямо перед ними. — Добрый день. Синьор Медичи?

— Да, — ответил пчелиный человек по-английски. — Чем могу быть полезен?

Не считая широкополой шляпы и жужжащей и шевелящейся бороды, в нем не было ничего особо примечательного.

Гудение пчел все усиливалось. Джалобин обернулся, оценивая возможность отступления, и увидел, что пчелы роятся со всех сторон. Персиковый сад был тесно заставлен ульями.

— Бесполезно, англичанин. На вашем месте я не пытался бы делать никаких резких движений, — сказал синьор Медичи. Он говорил, а борода его с каждым словом становилась все меньше, поскольку пчелы перелетали и опускались на плечи Джалобина. — Мой вам добрый совет: не двигайтесь и не паникуйте. Они вас не тронут, если вы будете сохранять спокойствие. Ясно?

Джалобин покорно закрыл глаза. Пятидесятитысячный рой облепил его со всех сторон. Пчелы копошились везде, особенно много их было на многоступенчатом подбородке и жирной шее дворецкого.

— Черт, — пробормотал он, едва двигая губами, и изо рта у него вылетела пчела. — Помогите.

— Разговаривать тоже не рекомендую, — сказал синьор Медичи. — Могут залететь в рот, и вы их, не дай бог, проглотите. Внутренние укусы самые опасные. Видимо, вы пользуетесь одеколоном или лосьоном после бритья.

— Точно. По полфлакона на себя выливает, — сказал Финлей. — Вот от него и несет за полкилометра. «Виола дель Пенсьеро». Так этот лосьон, кажется, называется. Но тут уж, видно, без разницы.

— Тогда все понятно. — Синьор Медичи кивнул. — Разве вы не видели табличку на воротах? Там ясно сказано: духи запрещены.

— Он решил, что имеются в виду только женские духи, — объяснил Финлей, старательно не обращая внимания на одинокую пчелу, которая упорно ползала по его волосам. Как же должен чувствовать себя Джалобин, по которому ползают тысячи пчел?

Джалобин тихонько хныкал, а синьор Медичи его обнюхивал.