Джинн из консервной банки

Ольга дернулась от боли. Казалось, душа вот-вот разлучится с телом. Ольга мучительно боялась умирать. Она снова и снова устремлялась с призывом к Богу, но память возвращала ее в самые страшные дни, подсовывая эпизоды из прошлой жизни – один ужасней другого.

«Нет, и не с сигнализации все началось, – безысходно подумала она. – Еще раньше. Раньше, намного раньше: с того дня, когда мы с Жоржем встречали Павла».

Часть 1

Глава 1

– Смотри, Жорж, в аэропорту за стоянку платить тебе. Сегодня я бедная.

– До аэропорта еще надо доехать, – проворчал Георгий. – А это проблематично, учитывая количество забегаловок, подстерегающих нас на пути. Боюсь, ты где-нибудь не выдержишь и тормознешься.

– Не тормознусь, – успокоила его Ольга.

Но он возмутился:

– Так я тебе и поверил! И почему за стоянку всегда платить должен я? В прошлый раз ты тоже не платила. Это нечестно. Когда ты прикидываешься бедной, я всегда вспоминаю анекдот о «новом русском», который пришел в швейцарский банк открывать счет. «Я хочу положить на мой счет три миллиона долларов,» – шепотом говорит он служащему. А тот ему отвечает: «Говорите громче, бедность у нас пороком не считается».

– Все! Хватит! Видит бог, я крепилась: приехали!

Серебристый «опель-рекорд» лихо затормозил у дешевого придорожного кафе. В нем сидели двое: красивая эффектная женщина за рулем и рядом с ней белокурый молодой человек, с мягкими, еще юношескими чертами. Он удивленно уставился на спутницу, нервно поерзал и сердито спросил:

– Ольга, почему мы остановились?

Она уронила голову на руль и капризно протянула:

– От-стааань…

Молодой человек пришел в ярость:

– Ольга! В чем дело? Почему мы остановились?

– Подожди, Георгий. Разболелась голова, а таблетку запить нечем. Сейчас я вернусь, – безмятежно ответила Ольга, выходя из машины и направляясь к двери кафе.

– Так я и знал! – в спину ей крикнул Георгий и вздохнул.

Он проводил Ольгу злобным взглядом, озабоченно посмотрел на часы и обреченно подумал: «Теперь точно опоздаем. Опять недовольная физиономия папика, зуд, упреки. И крайний снова я. Ей-то что? Она только ласково глянет, и старый болван растаял…»

Тем временем Ольга распахнула стеклянную дверь и уверенной походкой вошла в кафе. Она гордо несла свое тело, выставляя высокую грудь и соблазнительно покачивая бедрами.

– Е-мое, – прошептал бармен.

– Столичная штучка, – согласился официант, направляясь к Ольге.

Его «добрый день» и «чего пожелаете?» прозвучали слишком игриво.

Ольга, словно не слыша его, присела к ближайшему столу, сняла элегантную широкополую шляпу и с грациозной небрежностью сердито швырнула ее в соседнее кресло.

– Сто грамм водки и огурчик, – не удостоив официанта взгляда, воскликнула она и, подумав, добавила: – Хорошей водки.

Официант опешил. Он растерянно посмотрел на Ольгу, перевел взгляд на «опель» – единственный автомобиль, задержавшийся у кафе, и промямлил:

– Простите, не понял, в каком смысле?

Ольга рассеянно осмотрела пустой зал и наконец изволила заметить официанта.

– Вы о чем? – спросила она: так говорят «пшел вон» бездомному псу.

Ее длинные ноги, закинутые одна на другую, возвышались над столом. Официант, разглядывая круглые, обтянутые дорогими чулками колени, замешкался с ответом. Ольга опередила его.

– Вы не поняли в каком смысле мне нужен огурчик? – с издевкой спросила она и вульгарно расхохоталась, содрогаясь всем телом.

Ее черный плащ заструился, зазмеился к полу дорогой тончайшей лакированной кожей, неприлично обнажая до самых бедер красивые стройные ноги. Это было слишком неожиданно. Официант, краснея, понял, что юбки под плащом нет. Было очевидно и то, что узнал он об этом отнюдь не случайно.

«Кто она? – пронеслось в его голове. – Богатенькая прикольщица? Проститутка?»

Проституток он повидал на своем коротком веку, Ольга на них не была похожа.

«Скорей, богатенькая дамочка дурачится от скуки», – подумал официант.

Он еще раз покосился в окно на «опель» и, слегка запинаясь, спросил:

– Какой в-вы п-предпочитаете огурец?

Спросил и сконфузился, удивляясь сколько двусмысленности эта, на первый взгляд респектабельная дама, сумела внести в их безобидный диалог.

Ольга зло прищурилась.

– Какой огурец можно предпочитать к ста граммам водки? – с презрительной усмешкой спросила она, явно обнаруживая иностранный акцент. – Конечно же соленый. И побыстрей, пожалуйста, я спешу.

Официант был не согласен: почему обязательно соленый огурец? Он знал как минимум сто вариантов закуски (правда, в кафе было максимум пять). Но он не стал спорить, потому что за годы работы вывел простую истину: за женщиной остается последнее слово в любом споре. Всякое слово, сказанное после этого мужчиной, является началом нового спора, а за споры ему не платили. Он кивнул и скрылся в недрах подсобки.

В ожидании заказа, Ольга нервно забарабанила по столу длинными тонкими пальцами.

«Вот же болван! – гневно подумала она. – Какой-то пустяк попросила, а сколько вопросов. Уйму времени отнял. Что за народ?! Что за уроды?! Господи! Какая тоска! Какая жуткая здесь тоска! Ну просто жить не хочется!»