Джинн из консервной банки

– Нет-нет, погоди! Хозяин «Порша» уже выходит…

Но Ольга ждать не стала.

– Искусство вождения требует жертв, – крикнула она; и «опель-рекорд» благополучно сорвался с места.

Стремительно набирая скорость, он помчался в сторону аэропорта. Георгий расслабился и тайком смахнул со лба пот.

– Фу-уу! Пронесло! – с облегчением выдохнула и Ольга.

Успокоившись, она по-привычке набросилась на пасынка:

– А все твой папочка, жаден до безобразия. Сколько еще мне дожидаться приличной машины? Приедем, обязательно расскажи Павлу об этом случае. Пусть знает, каким опасностям я подвергаюсь из-за его дурацкой жадности.

«Очень мне надо стараться ради тебя,» – подумал Георгий, но вслух сказал:

– Мы подвергаемся опасностям по другой причине. Ты опять пила?

Ольга испугалась:

– А что? Слышно?

– Не то слово, – «успокоил» ее Георгий.

– Черт! Как не везет! – фальшиво разволновалась она. – А все идиотская забегаловка. Хотела промочить горло соком, ну в крайнем случае пивом…

– Запить таблетку, – желчно напомнил Георгий, – от головной боли.

– Ах, да! Да-да, надо было запить таблетку, но у них ничего, кроме водки, не оказалось, – заключила она, миролюбиво улыбнувшись.

– Вот теперь сама и будешь выкручиваться перед отцом, – злорадно заявил Георгий и демонстративно отвернулся.

– Хороший ответ. Постараюсь его запомнить, – с угрозой воскликнула Ольга.

Георгий понял, что переборщил и, не решаясь ругаться с мачехой, пошел на мировую:

– А что я могу сделать? Знаешь сама, он все равно унюхает.

– Может и унюхает, – согласилась она, – но если будешь держать язык за зубами, все обойдется. Пожую жвачку, выкурю сигарету и пусть нюхает. К тому же у него хронический ренит.

– А нюх, как у собаки, – безрадостно усмехнулся Георгий.

– Вот увидишь, Павлик ругаться не станет, – заверила его Ольга.

– Посмотрим, посмотрим, – с сомнением откликнулся он.

Вид у него был чрезвычайно кислый.

– Не унывай, – призвала Ольга, игриво подмигивая: – Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи.

– О-о, по части грехов ты мастерица, – воскликнул Георгий. – Есть чему поучиться даже мне.

Глава 2

Подрулив ко входу в аэропорт, Ольга начальственно произнесла:

– Беги разузнай прилетел ли самолет, а я пока припаркую машину.

«Чего там разузнавать? – сердито подумал Георгий. – И так понятно, что здорово опоздали. Очередной лисий заход: отец на мне оторвется, а ей достанутся любовь да ласка».

Однако спорить он не стал: нехотя покинул «опель» и направился к зданию аэропорта.

Вскоре радостная Ольга разыскала Георгия в зале ожидания.

– Ну, что я говорила? Задерживается по погодным условиям, – торжествующе сообщила она. – Зря волновался. Еще такой молодой, а уже пессимист.

– Зато ты у нас престарелая оптимистка, – беззлобно огрызнулся Георгий.

Он понимал, что мачеха в слишком хорошем настроении, чтобы обращать внимание на его рискованные шутки. Откуда взялось это настроение он тоже прекрасно знал: появились время и повод для посещения бара.

И он не ошибся. Ольга действительно не обиделась, лишь шутливо погрозила ему пальцем:

– Но-но, не хами, парниша! Пойдем-ка, Жоржик, лучше в бар.

Георгий, пользуясь случаем, решил показать характер.

– Во избежание неприятностей, я лучше не пойду, – ответил он.

Ольга обняла пасынка и терпеливо принялась его уговаривать:

– Ну хватит ломаться, Жорик. Неприятностей не будет. Теперь, когда в запасе целых два часа, у меня появилось веское оправдание. Павлик не станет слишком корить свою любимую женушку за легкий запах спиртного, поскольку обратно машину может вести и он, а сюда я приехала трезвой. Ведь так?

Она с мольбой посмотрела на Георгия и чмокнула его в щеку.

– Так-так, – сдался он, окончательно оттаяв.

Георгий тоже был доволен задержкой самолета, настроение его улучшилось.

Вообще-то он старался сохранять с мачехой дружеские отношения, хоть и недолюбливал ее. Для этого у него имелись веские причины. С тех пор, как отец женился на Ольге, жизнь Георгия превратилась в ад. Павел Александрович стал излишне строг с сыном. За все проступки Ольги, за ее капризность, взбалмошность и неугомонность воздавалось Георгию. И тот стал сторониться отца, что еще больше злило Павла Александровича.

В баре сидели долго. Пора было уходить. Георгий озабоченно посмотрел на часы и поморщился, предвидя некоторые затруднения.

– Ольга, время, – стараясь перекричать грохочущую музыку, сообщил он и потянул упирающуюся мачеху за руку.

– Рано еще, не суетись, – отмахнулась она и взмолилась: – Жорик, миленький, пять минут…

– Нет, все, хватит, – отрезал он, решительно отбирая у нее бокал с «Капри». – Еще сто грамм инвестиций, – и ты недвижимость. А я буду виноват.

Ольга капризно надула губы, изображая из себя маленькую девочку.

– Жо-орик, как тебе не сты-ыдно, что о нас люди подумаю-ют, – пропела она.

«Черт, уже набралась, – мысленно выругался Георгий. – „Что люди подумают“! Нужна ты, старая дура, людям».

Он снова потянул ее за руку:

– Пошли!

Ольга вдруг уронила на стол голову и залилась горькими слезами.