Джинн в плену Эхнатона

— А помнишь, что в Каире он положил бутылку с Иблисом в морозильник, чтобы он был такой… полусонный… Вот я и подумала: что, если отвезти этот сосуд в какое-нибудь по-настоящему холодное место? И Нимрод, и Эхнатон замрут там, как ящерицы, оцепенеют от холода, мы откроем сосуд, влезем туда сами и вытащим Нимрода. А потом, пока Эхнатон не очнулся, — раз! — и закроем сосуд обратно?

— Но, попав внутрь, вы и сами окоченеете, — возразил господин Ракшас. — Ваша джинн-сила значительно ослабеет.

— Наденем такие костюмы, в каких выходят в открытый космос! — Джону явно понравился план сестры. — В космосе температура — абсолютный ноль, а в костюмчиках тепло и уютно. Так что холод в канопе нам будем нипочем.

— Это ты здорово придумал, — поддержала его Филиппа. — Так, теперь надо понять, куда ехать.

— Может, на Северный полюс? — предложил Джон — Заодно, если уж Эхнатон вырвется на свободу. Он там никому особенного вреда не причинит. И ничего не попортит.

— Я всегда мечтала попасть на Северный полюс! — воскликнула Филиппа.

— Я тоже, — сказал Джон. — Главное, чтобы Нимрод продержался, пока мы будем туда добираться.

Глава 25 Самое холодное место на Земле

На первом этапе путешествия к Северному полюсу близнецам предстояло добраться до Москвы. Они полетели туда в сопровождении Джалобина и с лампой, в которой находился господин Ракшас. Как только они приземлились, российский таможенник с каменным лицом заставил близнецов предъявить содержимое рюкзаков. Осмотрев канопу с Нимродом и Эхнатоном, он потребовал, чтобы с нее сняли крышку.

— Все пропало, — пробормотал Джалобин и отвернулся. Он не хотел быть свидетелем того ужаса, который мог вот-вот произойти в аэропорту.

Филиппа не рискнула применить джинн-силу к самому сосуду, но с таможенником надо было что-то делать. Она быстро, скороговоркой, сказала свое длиннющее слово-фокус.

— Открывайте, — повторил таможенник.

Филиппа попятилась и брезгливо указала пальцем на голову офицера. Сдернув фуражку, таможенник увидел, что она, как, впрочем, и весь московский аэропорт Шереметьево, кишит огромными тараканами. Крякнув от отвращения, офицер бросил фуражку на пол. За это время Филиппа успела снова произнести слово-фокус и создать точную копию канопы, а оригинал сунула обратно в рюкзак. Когда таможенник пришел в себя, она с готовностью сняла с сосуда крышку в виде головы бабуина. Внутри оказался точно такой же сосуд, только поменьше. С него тоже сняли крышку — там был еще один сосуд, потом другой, третий… Скоро весь стол таможенника оказался заставлен дюжиной сосудов и крышек разного размера — что-то вроде русской матрешки. Утомившись бесплодным досмотром и обнаружив у себя на шее еще одного таракана, таможенник нетерпеливо махнул рукой: проходите.

— Я, черт подери, подумал, что наша песенка спета, — сказал Джалобин, когда Филиппа, собрав вазу-матрешку, застегнула рюкзак. — Ну, думаю, все, куковать нам в сибирских лагерях до конца дней своих.

— Здорово сработано, Фил, — восхитился Джон. — С тараканами — это просто озарение! Как тебе только в голову пришло?

— Да что тут думать-то? — Филиппа кивнула на столик кафетерия, где несколько тараканов лениво ползали по неубранной тарелке с недоеденным куском торта. — Их тут тьма-тьмущая. Я и решила, что таможенник не посчитает тараканов чем-то необычным.

Хотя путешественникам пришлось провести в Шереметьево несколько часов в ожидании следующего, норильского рейса, в ресторан они пойти не рискнули — все-таки их смущало количество тараканов в этом аэропорту.

Из Норильска, самого крупного из российских городов, расположенных за Полярным кругом, они полетели на полуостров Таймыр, в Хатангу.

Из Хатанги — снова на север, за мыс Челюскин, который является самой северной точкой всей Евразии, на остров Средний. Там и заночевали.

На Среднем размещен взвод солдат, а еще тут живут несколько ученых-гляциологов, много тюленей и почти столько же белых медведей. Один из ученых рассказал Филиппе и Джону, что от медведей много неприятностей: по ночам они приходят рыться в мусорных баках и вообще чрезвычайно агрессивный народ.

С острова Средний на вертолете отправились на Ледовую базу, то есть приземлились на дрейфующую льдину меньше чем в семидесяти милях от Северного полюса. День здесь летом длился круглые сутки, а температура в любое время года не поднимается выше нуля. Достопримечательностей никаких, кругом только снег, незаметно переходящий в серовато-голубое небо, да яркие палатки, где им предстояло провести свою вторую ночь в России, да еще старый, видавший виды военный вертолет, которому на следующий день предстояло доставить путешественников на Северный полюс.