Джинн в вавилонском подземелье

— Чтоб мне провалиться! — Джалобин даже охнул. — Повезло так повезло…

Джон вздохнул. Ирак, вероятно, одна из самых опасных стран в мире. Сама мысль о путешествии в Ирак казалась совершенно безрассудной. Как вызволить кого-то из страны, где опасности грозят всем и каждому? А если к этим опасностям добавятся заклятия, наложенные джинн? Самой могущественной джинн на земле? Но если Филиппа действительно там, то он, Джон, тоже должен быть там. Тут вариантов нет. По крайней мере, в Ираке жарко, и там много пустынь. Так что свою джинн-силу он там применить сможет. Интересно, Ирак таит особые опасности для таких, как он? Для джинн?

— Значит, мы все отправляемся в Ирак, — твердо сказал Джон.

Господин Ракшас покачал головой.

— Иногда, — сказал он, поглаживая бороду, что всегда было признаком глубокой задумчивости, — чтобы добраться до цели, нужно двигаться ровно в обратном направлении. Вавилон расположен к юго-востоку отсюда, но будет превеликой глупостью двигаться напрямик. Сначала надо побывать далеко на западе. И попасть в Ирак через Ниневию.

— Пожалуйста, господин Ракшас, — взмолился Джон, — объясните, что вы имеете в виду?

— Только одно. Прежде чем мы найдем нашего потерянного ягненка, нам придется найти паршивую овцу. — Господин Ракшас все гладил и гладил свою длинную белую бороду, теперь уже обеими руками. — Нам придется поговорить с Макриби, — сказал он Нимроду.

— Вирджил Макриби — жулик и шарлатан, — сказал Нимрод.

— Несомненно, — мягко улыбнувшись, согласился господин Ракшас. — Но иногда даже жулик и шарлатан может подсказать, где сесть на последний автобус, который отвезет тебя в родные Палестины. Кроме того, никто из мундусян не ведает о различных таинствах джинн больше, чем Вирджил Макриби.

— Вирджил Макриби — вроде современного царя Соломона, — пояснил Нимрод для Джона. — Поэтому он очень опасен. Для мундусян.

— Поэтому с ним и стоит поговорить. Вирджил Макриби посвятил всю свою жизнь изучению джинн, это чистая правда. Я слышал, он прочитал все книги, находившиеся в закрытом доступе в Британском музее и библиотеке Ватикана.

— А некоторые попросту украл, — вставил Нимрод.

— Теперь его коллекция магических книг — лучшая в мире. Еще лучше, чем моя собственная, — признал господин Ракшас.

— В этом вы, бесспорно, правы. — Нимрод раскурил большую сигару и выдул кольцо дыма, напоминавшее по форме долларовую купюру. — Конечно, он не будет помогать нам задаром. А я, положа руку на сердце, скажу, что это последний на свете человек, чьи три желания мне хотелось бы выполнять. Он подлый обманщик, настоящий злодей.

— Можно подарить ему книгу для коллекции, — предложил господин Ракшас.

— Я, наверно, мог бы отдать ему «Копилку Соломона». Весьма редкая книга.

Господин Ракшас покачал головой:

— Редкая? Да. Интересная? Порой. Полезная? Нет. Во всяком случае, для такого человека, как Вирджил Макриби. Нет, Нимрод, я полагаю, что он способен клюнуть только на одну книгу. На «Метамагию». И, по странному стечению обстоятельств, она как раз у меня в лампе.

— Но она бесценна! — возразил Нимрод.

— Я сделал копию. И храню ее здесь. — Господин Ракшас гордо постучал пальцем по лбу. — И вообще, теперь, когда я закончил «Краткий курс Багдадских законов», она мне, в сущности, больше не нужна. Кроме того, у такой книги, как «Метамагия», не может быть владельца. Можно лишь временно принять ее на хранение. Разумеется, даже подарив Макриби такую книгу, не стоит надеяться, что мы купили его с потрохами. Все равно надо быть бдительными. Вдруг он вздумает подчинить нас собственной воле?

— Нас трое, — сказал Нимрод, метнув взгляд на Джона. — Вирджил не посмеет. Что ж, если вы и вправду готовы расстаться с «Метамагией»…

Господин Ракшас молча кивнул.

— Я совершенно согласен с вами в оценке Макриби, — продолжал Нимрод. — Нам всем надо быть начеку. Как ты себя чувствуешь, Джон? Силы есть? Или вяло?

Джон выглянул из окна гостиницы «Адлон» в холодную берлинскую ночь. Он, конечно, по улицам не гулял, но, проходя мимо электронного табло в вестибюле гостиницы, заметил, что температура ниже нуля.

— Вяло, — отозвался он. — Пустыня из костей уже выветрилась, а берлинский холод в них, наоборот, заполз.

— Тогда тебя надо наделить дискрименом, — сказал Нимрод. — На всякий случай… Или нет, после истории в вагоне лучше дать тебе не одно, а три чрезвычайных желания. Но будь осторожен, Джон. Обращаться с этими штуками надо крайне бережно.

— Понял.

Нимрод глубокомысленно попыхивал сигарой.

— Теперь давай посмотрим… Надо выбрать подходящее слово… Одно для всех трех желаний.

— Как насчет…

— Нет, Джон, слово должен придумать я, а не ты, — сказал Нимрод. — Иначе дискримен не работает.

— Хорошо, только не делай его слишком сложным, — сказал Джон. — Мистер Водьяной дал мне немецкое слово, которое было почти невозможно произнести.

— Как насчет РИМСКИЙ-КОРСАКОВ?

— Римский кто?