Джинн

Мы заказали омаров, после чего я вышел на улицу, чтобы купить для нас троих бутылку коньяка. К этому времени солнце уже стояло в зените и палило нещадно. Черно-белая пятнистая собака лежала под соседним деревом, вывалив язык и тяжело дыша, а неподалеку в своей машине отдыхал местный полицейский в надвинутой на лоб фуражке.

Когда я вернулся в ресторан, то застал Анну и Маджори за оживленным разговором об амфоре Макса. Маджори повествовала о том, как Макс решил запереть амфору в башне. Анна внимательно слушала; не скрывая своего восхищения.

— О боже! — простонал я. — Опять мы вернулись к этому. Истинное слово, Маджори, лучше бы ты выбросила эту древнюю рухлядь и забыла о ней раз и навсегда.

Анна обиженно посмотрела на меня.

— Напрасно, Гарри, все это очень интересно, — сказала она. — Возможно, это волшебная амфора.

Я откупорил бутылку и наполнил рюмки.

— Не сомневаюсь. А это — волшебный нектар.

Анна отпила немного.

— Какой-то странный вкус, на коньяк, по-моему, не похоже. Сколько стоит эта дрянь? Семьдесят центов за бутылку?

Я посмотрел на этикетку:

— Должен сказать, что это истинно французский, на сто процентов французский коньяк. Произведен в Милуоки, Висконсин. Выпьете пару бутылок и забудете обо всем, что вас тревожит.

Подали наш заказ. Омары были сочные и нежные, как всегда, а соус острый, пахучий, просто божественный. Маджори раскошелилась и купила для себя фирменный салат с сыром. Я было удивился, но потом подумал, что все же не каждый день приходится хоронить мужа, пусть даже спятившего старого чудака. Какое-то время мы ели молча.

— Знаете что? — сказала Анна. — Я думаю, нам стоит исследовать эту амфору.

— Я совершенно уверен, — заметил я, — что мы столкнулись с каким-то совершенно естественным явлением. Почти для всего, что на первый взгляд кажется сверхъестественным, можно найти научное объяснение.

— А вот тут я не согласна, ~ возразила Анна. — Я думаю, не обошлось без потусторонних сил. Все-таки надо, по-моему, заняться кувшином.

От этой идеи Маджори, конечно, не пришла в восторг.

— Макс предупредил, что к ней нельзя прикасаться, напомнила она. — Я не пытаюсь тебя дурачить, Гарри. Этот кувшин беспокоил его больше всего на свете.

— Чего я действительно не могу понять, так это странного поведения Макса, — сказал я. — Он ведь всегда был таким… рациональным.

— Может, тут какая-нибудь черная магия, — проговорила Aннa. — В свое время арабы слыли большими мудрецами.

Я осушил еще одну рюмку. Маджори даже не притронулась к своей. На ее месте я бы напился вдрызг, но мягкая и спокойная Маджори так поступить никогда бы не смогла она презирала пьянство. Она сидела, склонившись над своим сырным салатом, как пугливая рыбка, которая очутилась в морском подводном ресторане, и пыталась есть осторожно и незаметно, чтобы ее не обнаружили чешуйчатые собраться и не отобрали бы еду.

— Я думаю вполне серьезно, нам нужно посмотреть эту амфору, — сказал я ей. — В любом случае поджигать дом нельзя. Это варварство.

— Макс настаивал, — вновь повторила она.

— Я это понял, но ведь Макса больше нет с нами.

А настаивать на своем, находясь в деревянном ящике, не очень-то удобно.

— Думаю, Гарри прав, мисс Грейвс, — сказала Анна. Нельзя вечно жить под гнетом неизвестности. Возможно, ваш муж был прав и с этим сосудом действительно связано что-то непонятное. Надо выяснить, в чем тут дело.

— Я не знаю, — растеряно прошептала Маджори. Я просто не знаю, что делать.

— Доверьте это нам, — сказала Анна. — Гарри со мной пойдет сегодня в башню, и мы обязательно узнаем тайну, которая сокрыта в этом сосуде. Если хотите, мы заберем его и продадим, так ведь, Гарри?

— Конечно, да! Не стоит хранить дома всякий хлам, который мало того, что не нужен, но еще и мешает спокойно жить. В самом деле, Маджори, я уверен, что Макс много нафантазировал. Может, он просто переработался?

— Он был уже давно уволен, — печально сказала Маджори..

— Тем более. Многие деятельные натуры не выносят бездействия. Может, он это все навыдумывал, лишь бы было чем заняться. К тому же он по самой своей природе был очень беспокойным человеком.

Маджори сидела бледная. Она вытерла губы салфеткой и, скомкав, бросила ее на стол…

— Я думаю, что должна вам кое-что рассказать, — наконец решилась она.

— Конечно. С удовольствием тебя выслушаем. Мы поймем.

— Не знаю, поймете ли… Хотя если не вы, то кто же тогда поймет. Все из-за доктора Джарвиса… Я никому не говорила об этом.

Я нахмурился:

— Не говорила о чем? Маджори, расскажи нам, наконец, все по порядку!

Маджори опустила свои печальные маленькие глаза.

Я сочувственно протянул ей руку через стол, но она не взяла ее.

— Обстоятельства смерти Maкcа… — сказала Маджори, все было ужасно..

Мы переглянулись с Анной. Я только было собрался что-то сказать, как она подняла палец к губам и заставила меня промолчать.