Джинны пятой стихии

Поэтому, когда секретарша директора согласилась-таки сходить с ним на дискотеку, а потом посидеть в ресторане, а потом поехать к нему домой (на что он, честно говоря, не слишком рассчитывал) — Габриэль был в восторге. Еще более восторженно он принял и продолжение вечера. Длился этот восторг, однако, не слишком долго. В три часа ночи Эльза включила радиоприемник. И вовсе не для того, чтобы романтической музыкой какой-либо экзотической или даже не очень экзотической радиостанции усладить ночное рандеву в любовном гнездышке. Нет, Эльза настроилась на Женеву, откуда в прямой трансляции шла процедура подписания — ну да, очень важного документа, кто спорить будет? Габриэль спорить не собирался. Просто он считал, что не ко времени эта радиопередача, право же, не ко времени.

Но Эльза была настойчива. И приемник не выключала, хотя целиком слушанию радио и не отдалась.

В принципе заниматься этим делом Габриэль любил независимо от обстановки. Но предпочитал отзывчивого партнера. А тут…

В один из кульминационных моментов совсем уже забывший про бубнящие из угла голоса, перемежаемые время от времени несколькими тактами самых разных гимнов, Габриэль услышал… громкий смех, который издавала своими нежными устами его пассия. Причем она отнюдь не прекратила свои телодвижения. Даже несколько ускорила темп и увеличила амплитуду. Но — продолжала хихикать.

Опешивший физик вдруг осознал, что и в радиоэфире звучит многоголосый хохот…

И возмутился, даже не выяснив, а чего они все, включая любовницу, собственно, хохочут?

Не будем описывать разразившуюся сцену. Скажем лишь, что заманить в свою постель Эльзу удалось Габриэлю лишь через месяц, пройдя при этом через множество унижений.

Мир же весь этот месяц, не в пример незадачливому любовнику, продолжал веселиться.

2

Мир смеялся.

Он хохотал во всю глотку, расставаясь со своим прошлым. Классики были правы.

Все государства Земли подписывали в ООН договор о ядерном разоружении, заранее ратифицированный всеми парламентами. Каждый президент, премьер, король, генеральный секретарь — все главы государств, перед тем как расписаться, считали непременным долгом выступить с речью, как правило, очень короткой и весьма лапидарной. Крупнейший успех имело выступление анфан террибль мировой политики юного короля Марктвении Ричарда. Он произнес всего два слова — английское (вернее — американское) и русское, что неудивительно, поскольку воспитание свое король завершил в МГИМО:

— Эйчбам — пи…ц!

Это вызвало в зале бурю несколько смущенного восторга, несмотря на затруднения синхронных переводчиков.

Единственным диссонансом прозвучало выступление лауреата Нобелевской премии мира командующего войсками ООН Макса Симоняна, потребовавшего незамедлительно, на этом же заседании, решить вопрос о выделении дополнительных ассигнований на содержание этих войск, а также увеличения их численности. Он ссылался на резкую вспышку локальных войн, которая якобы грядет в связи с ликвидацией ядерного оружия, важнейшего элемента сдерживания.

Всерьез выступление старого милитариста, как Симоняна тут же окрестили, никто не принял. Как, впрочем, и речь некоего арабского шейха, разоблачавшего сионистов, стремящихся к созданию мирового правительства. Для воодушевленного мира оба эти выступления выглядели как… ну, примерно как пьяные выходки отвергнутых женихов на веселой свадьбе.

Так что шейх своего добился: вопрос об увеличении численности войск ООН даже не рассматривался, денег никто давать и не думал, и Симонян скоро вышел в отставку.

Именно в тот день, когда отставка Нобелевского лауреата была с облегчением принята, директор Матухарской физической лаборатории послал по электронной почте письмо в ЮНЕСКО с просьбой выделить 100 граммов оружейного плутония из уничтожаемых бомб для физических опытов. Цель исследований — возможность превращения оного плутония путем облучения его быстрыми нейтронами в долгоживущий изотоп калифорния.

Подобными просьбами и ООН, и его дочерние организации были завалены. Почему-то всем понадобились оружейные плутоний и уран. Впрочем, несмотря на то, что мир продолжал ликовать и смеяться, спецслужбы государств — гарантов договора сложа руки не сидели, ибо очень не хотели терять специалистов из-за сокращений. А поскольку вопрос был горячий, одни спецслужбы перепроверяли результаты работы других. И поэтому не только ни грамма ядерной взрывчатки не попало в руки террористов, но и выдача хотя бы аптекарской дозы расщепляющегося материала организации, вызывающей малейшее сомнение, начисто исключалась.

А вот Матухарская лаборатория свои боевые 100 граммов получила быстро. Здесь сыграла роль не только безупречная репутация ее директора, но и конечно же мизерное количество запрошенного. Из ста граммов бомбу не сделаешь…