Джинса

Кирилл Кириллович не знал, что ответить.

– Зато брак… Сама супружеская жизнь… Секс между супругами… не дает повода для лишних волнений.

Внутренний голос рассмеялся ему в лицо:

– Это да. Волнений нет! Никаких!

Кирилл Кириллович разозлился:

– Супружеский секс может быть таким же возбуждающим! Стоит только добавить немного воображения, внести элемент игры…

(Он читал об этом в одном из журналов, что лежат у Нелли на прикроватной тумбочке.)

– «Элемент игры» – это что? – саркастично вопрошало второе «я». – Кроссворды? Ребусы? Чайнворды?

Кирилл Кириллович чувствовал, что проигрывает в этой полемике с самим собой, но решил идти до конца:

– Нет, ну, вот, к примеру, белье… Да… Можно купить какие-нибудь прозрачные трусики для жены и взамен получить новый секс…

– Чем покупать ей новые трусики, лучше купи себе новый ошейник и поводок. Старый уже истрепался… – ответило второе «я» и громко хлопнуло дверью.

54

Жора с Ираклием решили объединить свои креативные усилия и провести мозговой штурм в ближайшем пивном баре.

Креветки были мелкие, состояли из розовой шелухи, усиков и подсоленной резины. Публика за соседними столиками соответствовала закуске и ценам худосочного прейскуранта. Официанты обслуживали молча с нарочитым достоинством. Это были, вероятно, самые гордые и независимые официанты во всей Москве, если не в целом мире.

Жора мусолил креветки и историю измены, часто запивая то и другое. Ираклий кивал, иногда брезгливо прикладывался к кружке. Настроение у обоих было трагичным, как горечь пивного хмеля.

Спустя час коллеги пришли к тому, что «все будет хорошо», что «не надо предаваться унынию» и что «все еще впереди». Еще через час рыдали на плечах друг у друга и других оказавшихся поблизости незнакомых плечах, утирались салфетками и несвежими жилетками самых гордых в мире официантов.

– Да ладно, старик, чего ты так из-за нее переживаешь? Она ж резиновая! – успокаивал Ираклия новоиспеченный рогоносец.

– Знаю, но все равно… – Ираклий горестно закурил. – Не называй ее, пожалуйста, резиновой.

– Хорошо, – согласился Жора и надолго задумался, утонув взглядом в кружке с мутной желтой жидкостью. – Вообще-то я тебя понимаю. Она, правда, как живая была…

– Да.

– И красивая…

– Очень.

– И главное, старик, она бы тебе не изменяла.

– Нет.

– И вообще…

– Да.

Жора снова хотел нырнуть взором в емкость с пенным налетом на стенках, но она была уже пуста:

– Вот… Взять, к примеру, настоящую женщину: после того как ты закончил заниматься с ней любовью, ты же не можешь спрятать ее в шкаф до следующего раза?

– Нет.

– Вот.

– Да.

– А эта никогда не скажет тебе ничего плохого или обидного. Не уйдет к маме, не станет требовать раздела имущества. Даже мусор вынести не попросит…

– Нет.

– А ужин, в конце концов, можно приготовить и самому.

– Да.

– Или пойти в кафе.

– Да.

– Без нее.

– Да.

– Хорошая была.

– Еще бы…

– Жалко ее.

– Очень.

– Знаешь, вот до слез.

– Да.

Они вышли из пивной. Лица их были подсвечены то ли розовыми лучами заходящего солнца, то ли количеством выпитого, то ли снизошедшим на них озарением.

В шарфе у Жоры колыхались усики креветок. У дверей в заведение они встретили женщину. Она разговаривала сама с собой и резко жестикулировала. Женщина была абсолютно ненормативной – от выражений до внешности.

– Понимаешь, – сказал Жора, обращаясь к Ираклию, – я жертва института брака. После всех этих лет семейной жизни я, кажется, понял, какая женщина мне нужна.

– Какая? – спросил Ираклий.

– Какая? – повторила вопрос ненормативная женщина.

– Мне нужна женщина с сильно развитым материнским инстинктом. Вот, взять, к примеру, вас.

– Возьмите, – с готовностью согласилась пьянчужка и протянула Жоре синюю руку.

– А у вас сильно развит материнский инстинкт? – на всякий случай поинтересовался Жора.

Женщина ненадолго задумалась и ответила сиплым басом:

– Да, детка.

55

Даша с Инной, стоя на коленках, потрошили мусорную корзину в поисках утраченных драгоценностей.

– Если он директор кладбища, это многое объясняет, – сделала вывод Инна. – И цветы из Голландии, и все остальное…

– Думаешь, он таскает их с могил? – в ужасе предположила Даша.

– Ага, и кольца снимает с трупов, – съязвила Инна. – Какая же ты дура! Просто у него налаженные связи с поставщиками цветов…

– …и циветт, – добавила Даша и выудила из мусорки кольцо. – Держи!

– Оно наверняка настоящее, – заключила Инна, вставая с колен. – Знаешь, мне нравится, что он директор кладбища. Это значит, что он не легкомысленный. И у него серьезные намерения в отношении меня. – Она надела кольцо на палец и вытянула руку на максимально удаленное расстояние, чтобы издали оценить его красоту, как это делают живописцы, отходя на несколько шагов от художественного полотна. – Ты вот можешь себе представить легкомысленного директора кладбища?

Даша пожала плечами:

– Лично я – не могу.

В этот момент, пригнувшись в дверном проеме, в приемную вошел мужчина – огромный, как боксер, выступающий в супертяжелой весовой категории.

– Здравствуйте, – сказал он. – Мне нужен Георгий.