Джип, ноутбук, будущее

Необычная конструкция красовалась в окне одного из домов — три полочки, на которых разместились восемь горшочков с цветами, на верхней — один, на второй — четыре и на нижней — три.

Ничего необычного, ничего примечательного, особенно, если учесть, что таких окон в домах, мимо которых проезжала повозка с Лазаревичем — многие тысячи, среди которых есть и почуднее.

Самое обычное окошко. Если не знать, что означают эти горшочки.

Сегодня — четырнадцатое марта. Один горшочек на верхней полке, четыре — на второй три — на третьей. Завтра будет пятнадцатое, и на второй полочке окажутся пять горшков. А если не окажутся — значит, с Юлей и Аней что-то НЕ в порядке и нужно принимать меры. Ну или они забыли сменить знак для мужа, что маловероятно. Во-первых, Юля, несмотря на некоторую взбалмошность — человек серьезный и в таких важных вещах халтурить не будет. Во-вторых — Аня предупреждена и с самого раннего утра, не успев как следует открыть глаза, либо сама расставит цветы, либо напомнит маме. И если вы думаете, что она может забыть, залениться или это ей просто надоест — вы никогда в своей жизни не встречались с ответственными маленькими девочками.

Ну а если им захочется все же увидеть друг друга…

* * *

Вдалеке грохнула полуденная пушка Петропавловки. Руслан поднял глаза от газеты — и сразу же увидел проходящую вдалеке по аллее светловолосую женщину с худеньким мальчиком в матросском костюмчике. Она бросила в сторону Лазаревича быстрый лукавый взгляд и подмигнула. Отчего настроение — да-да, именно настроение! — у Руслана взмыло вверх.

И в голове заиграла мелодия «Я прошу… Хоть ненадолго…».

И пусть он не Штирлиц, но свою жену с дочкой пока — ПОКА — может увидеть только вот так, издалека и мельком. Именно в этом парке, ровно в полдень. Пусть и загримированными — а Аня и вовсе переодета в мальчика, отчего откровенно дуется — но все же увидеть.

То, что в ближайшее время придется уезжать из страны — вопрос уже практически решенный. Если их автомобиль проиграет в конкурсе на поставки в армию. И ОСОБЕННО — если выиграет. Да, поставки, по сути, будут от имени Фрезе, да контрразведка в Российской империи откровенно беспомощная — если вообще существует, но рано или поздно кто-то может заинтересоваться, что это за американец тут отирается, поискать концы и выяснить, что в славном городе Нью-Йорке никаких Лазаревичей отродясь не было…

Когда он предложил Фрезе идею с продажами джипов в армию — эта мысль ему просто не пришла в голову.

Или это просто загоны? И ему просто хочется, наконец, встретиться с женой не а-ля Штирлиц, а полноценно, плотно и жарко?

Как бы то ни было — а нужно подостлать соломки во всех местах где можешь упасть. Лучше перебдеть, чем недобдеть…

* * *

— Нет, возникла у меня мысль: попросить у вас подписать ее нашему знакомому и я сам лично ее ему отнесу.

— Руслан Аркадьевич, не стоит…

— Стоит. У меня к нему родилось одно деловое предложение…

* * *

— Ишь ты… — Лютожор осторожно перелистал страницы криминального романа Чуковского, — Не думал, что прям напишет, господа обычно своим словам хозяева — хотят, дают, хотят, забирают…

— Не все.

— Все, — отрезал Лютожор, — Иначе это и не господа вовсе.

В устах этого типа, непонятного, но явственно пользующегося непререкаемым авторитетом на Лиговке, эта фраза комплиментом определенно не была.

Они сидели на крохотной кухоньке в квартирке на Лиговке, которая то ли принадлежала Лютожору, то ли нет. Квартирка, Не Лиговка. Хотя, возможно — и Лиговка тоже…

Квартирушечка же была откровенно крохотной, темной, но, для лиговской-то, на удивление чистой. Разуваться в ней Руслан все же не стал бы, но подошвы ботинок к полу хотя бы не прилипали. Хозяйничала здесь замотанная в платок тощенькая остроносая женщина, то ли молчаливая, то ли и вовсе глухонемая. А может это была ее квартира и странный вор просто-напросто использовал ее для встречи с Русланом.

— И подпись на память… — губы вора улыбнулись.

По летнему времени он был одет в легкую рубашку-косоворотку, подпоясанную крученым шнурком, но с той памятной зимней встречи неизменным осталось одно — его лица Руслан так и не видел. Оно пряталось в тени козырька низко надвинутой на глаза кепки. Только аккуратно бритый подбородок, да тонкие, чуть изогнутые в улыбке губы. Странная, очень странная личность…

И все равно Руслан хотел обратиться именно к нему. Во-первых, Лютожор, при всей своей воровской сущности, явно обладал неким своеобразным кодексом чести. В конце концов, он так ни разу не только не вспомнил об истории с Ковалевым, но даже мельком не намекнул не нее. А ведь какая плодотворная почва для шантажа…

Ну и в-последних — других знакомых воров у Руслана все равно не было.

А задача была именно для вора.

Нет, той же цели он мог бы добиться другими путями — Руслан уже продумал несколько — но все они обладали общими недостатками, а именно — были гораздо менее надежны. Да, еще менее, чем обратиться за помощью к малоизвестному вору, что многое говорит о надежности этих самых планов.

— Есть у меня просьба к вам, господин Лютожор… кстати, что это слово означает?