Дживз уходит на каникулы

-- Самой лучшей. И она всегда говорила мне: "Далия, дорогуша, если я отброшу копыта первая, ради бога, присмотри за Филлис, не дай бог, она выйдет за какого-нибудь проходимца. У нее хватит ума. Молоденькие девушки вечно влюбляются в негодяев". Тут она имела в виду своего первого мужа, который был отъявленным негодяем и мучил ее до того счастливого дня, когда, под большим градусом, он вошел в Темзу и был таков. "Не дай ей бог повторить моей ошибки", -- говорила мне она, а я ей отвечала: "Джейн, ты можешь на меня положиться". А видишь как получилось.

Я пытался успокоить ее.

-- Ты не должная винить в этом себя.

-- Нет, это моя вина.

-- Ты совершенно неправа.

-- Но это я пригласила к себе в дом Уилберта Крима.

-- Ты поступил как любящая жена дядюшки Тома.

-- Да еще впустила Апджона, а он все время подталкивал ее к этому.

-- Вот уж кто виноват точно, так это он.

-- И я тоже.

-- Если бы не его дурное влияние, мы бы сохранили нашу Филлис незамужней. "Стыдись, Апджон!" -- вот что я бы сказал ему.

-- И я пойду и скажу ему это. Ух, найти бы мне сейчас этого Апджона!

-- Нет ничего проще. Он в кабинете дядюшки Тома.

При этих словах тетушка заметно оживилась.

-- Ах так? -- Она запрокинула голову и набрав полные легкие воздуха, издала клич: "АПДЖОН!" -- так орет пастух, созывая домой стада с влажных пастбищ, омываемых Ди (9), и я должен был предупредить ее.

-- Тетушка, не забывай про свое давление.

-- К черту мое давление. АПДЖОН!

Он появился в проеме французского окна, взгляд его был холоден и суров, столь же холоден и суров, каким он был много лет назад в Мэлверне, в его собственном кабинете, где я был частым гостем, правда против собственной воли.

-- Кто так ужасно шумит? Ах, это вы, Далия.

-- Да, я.

-- Вы хотите меня видеть?

-- Да, я хотела вас видеть, и очень жаль, что я вижу вас не с переломанным хребтом или с парой сломанных ног и лицом, изъеденным проказой!

-- Но дорогая Далия!..

-- Я вам никакая не дорогая. вы разбудили во мне зверя. Вы разговаривали с Филлис?

-- Она только что ушла от меня.

-- Она вам рассказала?

-- Что Уилберт Крим сделал ей предложение? Конечно.

-- Надеюсь, вы довольны?

-- Разумеется.

-- Конечно! Я не сомневаюсь, что вы только рады будете, если эта глупая девчонка выскочит замуж за человека, который скандалит по ночным клубам, ворует серебряные ложки, который уже трижды разведен и который, если верить прогнозам, закончит свою жизнь в Син-Син (10), если прежде на него не заявит свои права психушка. Вот вам Прекрасный Принц!

-- Я вас не понимаю.

-- Потому что ты дурак!

-- Та-ак... -- произнес Апджон, и в его голосе послышались угрожающие нотки. Манера моей тетушки, явно лишенная гостеприимства, явно начинала сердить его. Казалось, еще немного и он заставить ее десять раз написать в тетради: "Я буду хорошей девочкой" или, того хуже, выпорет ее за провинность.

-- Неплохая партия для дочери Джейн -- стать женой Вилли с Бродвея!

-- Вилли с Бродвея?

-- Ведь его так называют в кругах, в которых он вращается. И теперь он введет туда Филлис: "А это моя новая телка", -- скажет он и проведет с ней краткий курс обучения приколам, а когда или если -- у них появятся дети, они буду сажать их на колени и рассказывать сказки про кошельки чужих дядь и теть. И во всем этом будете виноваты вы, Обри Апджон!

Мне не нравилось, что события принимают такой оборот. С одной стороны, я с восхищением слушал спектакль, который закатила моя тетушка, но с другой стороны я видел, как подергивается верхняя губа Апджона, а это значит что последует наказание и он предвкушает это. По своему личному опыту я знал, что дела моей тетушки плохи.

И я оказался прав.

-- Если вы позволите, то хочу заметить, дорогая Далия, -- сказал он, -мы с вами не понимаем друг друга. У вас создалось впечатление, будто Филлис выходит замуж за младшего брата Уилберта -- Уилфреда, действительно молодого повесу, который принес своим родителям много горя и которого действительно зовут Вилли с Бродвея. И этот Уилфред трижды портил жизнь своим трем женам. Но что касается Уилберта, то, насколько мне известно, никто не может сказать о нем ни одного плохого слова. Я мало знаю таких молодых людей, которые пользуются столь большим уважением. Он состоит на кафедре одного из самых крупных американских университетов, и он приехал в Англию, чтобы провести здесь свой отпуск. У себя же дома он преподает романские языки."