Дживз уходит на каникулы

Наверное, я все-таки ошибся, считая что Вустеры не сдаются. Ибо эти слова сокрушили меня окончательно.

-- Неужели? -- спросил я. Не ахти как много, но больше я ничего не мог сказать.

-- Да, сэр, сливочник именно там. Когда Вилли сообщил мне о его пропаже, я уже знала, где мне его искать. Я пошла в комнату к этому Сордфишу и обыскала ее, и вот вам результат. Я уже позвала полицию.

И снова я почувствовал, что Вустеры сдаются. Я ошарашено посмотрел на нее.

-- Вы позвали полицию?

-- Да, сейчас прибудет сержант. С минуты на минуту. И знаете что? Я пойду сейчас и встану под дверьми комнаты Сордфиша, чтобы никто не смог стащить улику. Я хочу исключить всякую возможность этого. Я не хотела бы утверждать, что я вам совсем не доверяю, мистер Вустер, но мне не нравится, что вы так защищаете этого человека. Мне кажется, что вы его слишком жалеете.

-- Я просто хочу сказать, что может быть он просто поддался минутной слабости или что-нибудь в этом роде.

-- Глупости. Он наверняка проделывал это всю свою жизнь. Могу поклясться, что он ворует с самого детства.

-- Только печенье.

-- Простите.

-- Ну как там оно называется, крекер что ли. Он рассказывал, что в свои зеленые годы он мог стащить один-два крекера.

-- Ну вот, видите! Сначала крекеры, потом серебряные сливочники. Таков закон жизни, -- сказав это, она побежала становиться в караул, оставив меня в смятении, ибо я не нашелся сказать ей что-нибудь насчет человеческого сострадания. Вдруг оно бы у нее нашлось.

Я все еще предавался этим размышлениям, перебирая в уме, что еще я мог бы сказать, как передо мной возникли Бобби и тетушка Далия. Они очень смахивали одна на молодую особу, другая на пожилую в минуты глубокой радости.

-- Роберта сказала мне, что она вынудила Апджона забрать иск, -сказала тетушка. -- Я очень, очень довольна, но провались я на этом месте, если я знаю, как ей это удалось.

-- Я просто воззвала к его лучшим чувствам, -- сказала Бобби и многозначительно посмотрела в мою сторону. Я ее понял. Тетушка никогда не должна узнать о том, что на карту было поставлено выступление в Снодсбери. -- Я сказала ему, что на свете есть такие вещи, как чувство сострадания... Что ты, Берти?

-- Ничего, просто смотрю на тебя и удивляюсь.

-- Чему ты удивляешься?

-- Мне кажется, что у нас в Бринкли каждый имеет право не только на сострадание, но и на удивление. -- Тут я хрипло рассмеялся. -- Нет, не подумайте, что я проглотил собственные гланды. Я просто хрипло рассмеялся. Я удивляюсь, что в тот самый момент, когда эта юная дева говорит, что все прекрасно, грядет катастрофа. Я расскажу вам нечто такое, что вполне подпадает под цитату с дикобразом.

И без дальнейших вступлений я начал свое горестное повествование. Как я и предполагал, они были потрясены до глубины своих кружев. Тетушка моя была очень похожа на тетушку, которую ударили по голове ружьем, а Бобби на рыжеволосую девушку, которая представила, что оно заряжено.

-- Теперь вы все знаете, -- закончил я. Я не хотел их добивать, но вывод напрашивался сам собой. -- Сегодня Глоссоп вернется со своего выходного и попадет в руки правосудия, которое нацепит на него наручники. Вряд ли он безропотно станет отматывать свой срок: он сразу же даст свидетельские показания и докажет свою невиновность. "Да", скажет он, "я действительно свистнул этот сливочник, но только потому, что я думал, что его свистнул Уилберт, и я хотел вернуть его хозяину." И тут он расскажет про свои должностные обязанности в этом доме -- и все это в присутствии Ма Крим. И что последует? Сержант снимет с него наручники, а Ма Крим спросит, нельзя ли ей воспользоваться вашим телефоном, потому что ей надо заказать международный разговор со своим мужем. Па Крим внимательно выслушает ее в своей другой стране, а некоторое время спустя он предстанет перед дядюшкой Томом и с презрительной гримасой скажет: "Траверс. Я рву наш контракт". "Рвешь?" затрепещет дядюшка Том. "Рву" -- скажет Крим. -- "Эр Вэ У. Я не хочу иметь дело с людьми, чьи жены подсылают психиатров, чтобы следить за моим сыном. "Как мне это понравится, спросила у меня тут Ма Крим. А теперь я говорю: как вам это понравится.

Тетушка Далия рухнула в кресло и начала потихонечку багроветь, что является для нее признаком больших эмоций.

-- Единственно, что нам остается, это уповать на Высший Разум.

-- Ты прав, -- согласилась тетушка, обмахивая себя рукой. -- Роберта, пойди и приведи Дживза. А ты, Берти, выкати из гаража свою машину и поищи по округе Глоссопа. Может, мы сможем упредить события. Давай же, давай, действуй. Что ты ждешь?

Я не то чтобы ждал. Я просто думал, что мне придется искать на машине иголку в стоге сена. Не так просто отыскать специалиста по психам, да еще если он взял выходной в качестве дворецкого, -- нельзя сделать это, просто разъезжая по Вустерширу. Тут нужны ищейки, платки, чтобы дать им понюхать, и всякая другая детективная метода. И все же, мне ничего не оставалось, как ответить:

-- Ага...

ГЛАВА 21