Джо Р. Лансдейл. Повести и рассказы.

— Конечно. Но послушай меня, девочка. Я хочу разведать и увидеть все, что мы сможем найти, однако, по чести говоря, даже представить себе не могу, чтобы через какие-то несколько миль мы могли наткнуться на зеленую травку и коров на пастбище.

— Мы можем обратиться к другому моему плану, воспользоваться одной из шлюпок, сшить из чего-нибудь парус. И попытаться найти землю. Землю, на которой не царствует мороз. Землю, на которой живут люди… нормальной здравой жизнью. Я знаю. Я уже предлагала эту идею, и, хотя ее никто не поддержал, в ней остается рациональный момент.

— Предпочитаю умереть на льду, но только не на какой-то шлюпке в этом поганом море.

— Я умирать не собираюсь, — заявила Амелия. — Точка.

— Приятная уверенность, — отозвался Гэвин. — Однако пока у нас есть пища на корабле и мы можем прихватить с собой отсюда несколько одеял, чтобы пополнить тамошний запас. Потом можно будет вернуться за остальными, привести с собой еще кого-нибудь, чтобы забрать побольше.

— Если только нам удастся выманить их из корабля чем-то, кроме свежей рыбы.

— Море уже доказало, что является надежным источником пищи, — заметил Гэвин. — Но что ждет нас дальше, за кораблями, если идти в сторону гор, — в этом нельзя испытывать никакой уверенности.

Снег перестал клубиться, вой ветра смолк. Сквозь щели в палубе и бортах полился лунный свет. Одевшись, они спустились вниз и пошли. Ночь опять сделалась чистой и ясной, настолько ясной, как если бы они шли под огромным уличным фонарем. Ветер припорошил лед снегом. И тут они набрели на следы… босых ног.

Амелия спросила.

— Хардин?

— Возможно.

Теперь они уверенно шли в направлении своего корабля, опираясь на знакомые ориентиры — остовы кораблей, сани, ледяные торосы, все говорило, что они уже близки к своей цели. Однако уже скоро им попался широкий сугроб, и в нем лежал Хардин.

Лицом вниз, и была кровь на снегу, замерзшая в рубины и мазки клубничного джема.

Амелия нагнулась, чтобы рассмотреть Хардина. И наконец, с помощью Гэвина, перекатила его на спину. Сделать это было достаточно сложно, и тело Хардина хрустнуло, когда плоть его оторвалась ото льда. Рот его был открыт, глаза округлились. Он умер с расширенными ноздрями, словно задыхающийся конь. В верхней части лба виднелся уже знакомый широкий и глубокий пролом.

— Он был в ужасе, — заметил Гэвин.

— Да, и погляди-ка сюда.

Кровь оставила отметины на снегу. Некоторые из оставленных вмятин казались оставленными извивающимися щупальцами спрута, отпечатки сделались крупнее и наконец привели к какому-то большому телу… цилиндрическому, со звездой наверху. Оно явно дергалось, о чем свидетельствовали оставленные отпечатки. И даже ползло по снегу, одновременно увеличиваясь в размере.

— Не знаю, что это за тварь, — сказала Амелия. — Однако растет она быстро.

— И она вышла из головы Хардина.

— Или присосалась к нему. Что это еще за чертовщина?

— Не знаю, но есть еще один важный факт, — заметил Гэвин. — Он мог ходить.

— Быть может, не по собственной воле, — сказала она.

— Это невозможно.

— Ты видел, что было у него на голове. Какой-то паразит. Возможно, он мертв уже не первый день, однако двигался вокруг, будучи уже неживым, словно марионетка, подчиняясь командам питавшегося им монстра.

— Хорошо, однако тогда возникает вопрос, на чем обыкновенно паразитирует эта тварь в тех случаях, когда рядом не оказывается людей?

— На тюленях. Морских животных. А может быть, они и сами живут в море, но время от времени выходят на сушу. Быть может, они едят то, что едят, просто потому, что оно попадается им под руку, а не потому, что нуждаются в пропитании. Этот след оставило нечто неизвестное, и уж, бесспорно, не человек.

Они продолжали путь, ощущая усиливавшееся напряжение. Им казалось, что за ними следят, однако всякий раз, оглядываясь, ничего не замечали. Только снежные сугробы, редкие, стоящие торчмя льдины, озаренные непривычной луной и светом звезд. Однако настойчивое ощущение того, что за ними следят, не покидало их, и к ощущению этому примешивалось чувство дурноты, словно бы они дышали воздухом, перемешанным с чем-то мерзким, примитивным, находящимся поблизости и опасным.

— Я вдруг ощутил надежду на то, что пистолет этот работоспособен. — Не снимая перчатки, Гэвин извлек свое оружие из кармана.

Амелия последовала его примеру, достав пистолет, найденный ею в аэроплане.

Держа на изготовку оружие, они шли возле края воды и наконец заметили впереди спасательную шлюпку, постукивавшую бортом об лед.

— Шлюпка номер три, — отметила Амелия. — Волны прибили ее сюда.

— Ну, мне совершенно не хочется снова оказаться в ней, — проговорил Гэвин. — Ненавижу воду.

— Однако ты отправился в морское путешествие?

— Потому что хотел познакомиться с какой-нибудь женщиной.

Амелия усмехнулась.

— Ну, это у тебя получилось.

На их глазах темная волна подхватила шлюпку и понесла обратно в ночь. Лунный свет облил борта ее серебром, и они невольно остановились, провожая раскачивавшийся на волнах кораблик, пока он не исчез из вида, словно бы спрятавшись за волнами.