Джо Стил

С наступлением ночи сражение практически не стихло. Япошки продолжали наступать, волна за волной. Майку удалось урвать немного сна, словно животному, скрючившись на дне воронки. Кроме ранения, разбудить его не могло ничто.

Огневая мощь позволяла американцам продвигаться вперёд. Единственными самолётами в небе были машины со звёздами на крыльях и фюзеляже. Япошки дрались за Кагосиму от улицы к улицы, от дома к дому.

Поедая усиленный сухпай у разрушенного здания, Майк сказал:

— Видать, здесь, как в Троцкийграде.

Один из его бойцов устало кивнул. На данный момент подразделение сократилось до семи человек — меньше, чем в отделении. Усталый солдат произнёс:

— Я тут вспомнил, сержант. Я слышал, русские, наконец-то, воюют с япошками вместе с нами.

— Вовремя, — сказал Майк в промежутках между порциями консервированной ветчины с яйцом.

Если подогреть, паёк был вполне съедобен. Можно есть и прямо из банки, как поступил Майк, но так было менее вкусно. Он продолжил:

— Очень хотелось бы, чтобы они повоевали с теми, с кем воюем тут мы.

— Ну и вот, — сказал солдат.

Рядом что-то взорвалось.

— Ну и вот, — повторил Майк и убедился, что магазин пистолета-пулемёта полностью снаряжён.

XXI

Чарли повесил на стену кабинета карту Японских островов от "Нэшнл джиографик". Кюсю был отмечен синими булавками. От Нагасаки, что находился на западной оконечности острова, не осталось совершенно ничего. "В-29", под завязку набитые зажигательными бомбами, уничтожили этот старый портовый город тщательнее, чем ранее Токио. Кагосима? Фукуока? Миядзаки? Всё это названия населенных пунктов, которых более не существовало.

Так же там исчезли тысячи и тысячи американских солдат. Насколько было известно Чарли, Майк в порядке, но он не знал, насколько именно. Жертвы среди гражданских и военных японцев? Никто не имел ни малейшего представления, даже с разбросом в пару сотен тысяч.

Севернее красными булавками был истыкан Хоккайдо. Русские захватили южную часть Сахалина, которой они лишились по итогам Русско-Японской войны. Они захватили Курилы. Они вторглись на территории контролируемых японцами Манжчоу-Го и Чосона, которые теперь стали частью Китая (пусть и под властью Троцкого), а также Корейской Народной Демократической Республикой под руководством местного коммуниста Ким Ир Сена, который был столь же независим, сколь была независима от нацистов Словакия отца Тисо^[192].

Ещё Красная Армия вторглась на Хоккайдо — самый северный из Японских островов. Русские повеселились там так же, как американцы на Кюсю. Япошки дрались так, словно для них завтрашний день не существовал. Для большинства из них, так и было.

Но они бы не сдались. У них даже не было такого понятия, как сдаться. Император со своими генералами управлял Хонсю и Сикоку. Они продолжали демонстрировать неповиновение по отношению ко всему остальному миру. Остальной мир отвечал им зажигательными снарядами и мощными бомбами. Япошки отбивались, как могли. Они отправляли диверсионные группы, которые донимали Союзников на Кюсю и Хоккайдо.

Так что, начиналась операция "Коронет"^[193] — ну или, по слухам, дошедшим до Чарли, до её начала оставалась всего пара недель. А вместе с ним и до вторжения русских на север Хонсю. Вся кампания превратится в одну чудовищную кровавую баню. Об этом знали все. Но, как ещё разгромить врага, который не желал сдаваться?

Чарли не только не был уверен, в порядке ли Майк, не знал он и того, входит ли его штрафная бригада в силы вторжения для операции "Коронет". Впрочем, он опасался, что входит. В штрафной бригаде служат до конца — своего собственного, либо конца войны. Чаще всего, своего собственного. Впрочем, у Майка ещё оставался шанс вернуться.

Чарли продолжал изучать карту и не терять надежду, когда вошёл Лазар Каган и произнёс:

— У меня к вам вопрос.

— Жгите, — сказал Чарли.

Что бы ни интересовало Кагана, оно отвлекло бы его от плохих мыслей при разглядывании карты Японских островов.

— Что вам известно об уране? — спросил Каган.

Чарли уставился на него. Строго говоря, Чарли разинул рот.

— Я нихрена не знал, о чём вы меня спросите, но о таком и за миллион лет не догадался бы, — сказал он. — А что?

— Через минутку скажу, что. Только вы первый скажите. — Каган говорил всерьёз. Чарли не сумел вспомнить, когда Каган последний раз говорил не всерьёз. У него не было ни капельки спорадического озорства Микояна. К его чести, он не был столь же злораден, как Винс Скрябин.

— Лады. — Чарли напряг извилины.

От школьного курса химии у него остались самые крохи, да и те он изо всех сил старался забыть за прошедшую четверть века, вместе с прочими довоенными научными знаниями.

— Это элемент. Девяносто первый или девяносто второй? Девяносто второй, кажется. И он, это, как там оно? Радиоактивный, вот. Как радий, только в темноте не светится, так? И… — Он прервался и пожал плечами. — И всё. Как я справился, мистер Бейкер?

— Хех, — произнес Каган.