Джо Стил

Во время пресс-конференции Вышински сказал:

— Я бы хотел, чтобы он не совал нос в политику, вот и всё. Я и сам католик. Многие из вас об этом в курсе. Мне претит сама мысль о том, что священник может предать свою страну. Ему следовало бы заниматься божьими делами. Именно для этого и нужны священники. Когда же он начал вмешиваться в дела кесаревы, тут у него и возникли проблемы.

— Когда во время выборов отец Коглин его поддержал, Джо Стил был не против, — сказал Уолтер Липпман. — Не был он против и, когда тот поддержал некоторые его ранние проекты.

Генеральный прокурор дёрнул кустистой бровью. Однако ответил он вполне спокойно:

— Президент также не был бы против, если бы отец Коглин агитировал за Герберта Гувера.

— Неужели? — произнёс Липпман. Чарли подумал о том же самом. Джо Стилу хотелось, чтобы люди были за него, а не топили против.

Однако Вышински ответил "Нет", и говорил он со всей серьёзностью.

— Герберт Гувер — американец, — продолжал он. — Законопослушный американец. Он не из тех, кто бросится в объятия заокеанских тиранов. А отец Коглин — из таких. Именно это мы и продемонстрируем на предстоящем трибунале.

— Он признается, как призналась "четвёрка верховных судей"? — спросил журналист.

— Понятия не имею, — ответил Вышински. — Если признается, дело пройдёт проще. Если нет, мы представим членам военного трибунала все необходимые доказательства.

— А если его оправдают? — не унималась "акула пера".

Обе брови Энди Вышински поползли на лоб. Насколько мог судить Чарли, такая вероятность никогда не приходила ему на ум. Впрочем, он пожал плечами и ответил максимально обтекаемо:

— Если оправдают — так тому и быть, вот и всё. Я считаю, это будет позором, поскольку отец Коглин уже показал, что он враг всего, за что стоят США. Но я не выигрывал все дела в Чикаго, и не уверен, что выиграю здесь.

Трибунал возглавлял прилизанный армейский полковник по имени Уолтер Шорт. Компанию ему составляли капитан ВМС Холси и майор армейских ВВС Карл Спаатс (сам он произносил свою фамилию "Спотс", а не "Спаатс"), а также старший лейтенант армейских ВВС с примечательным именем Натан Бедфорд Форрест Третий. Лишь брови этого человека напоминали Чарли о его предке-конфедерате.

Чарли и Луи проявили здравомыслие, явившись в здание Окружного суда пораньше. Давка была не столь сильной, чем во время слушаний по делу "четвёрки верховных судей". Коглин не был государственным деятелем, и это было не первое слушание.

Одним из защитников отца Коглина был адвокат из АСГС по фамилии Левин. На нем снова был надет чудовищный пиджак и красный галстук-бабочка в синюю крапинку, по сравнению с которым пиджак казался вполне нормальным. Его напарник, одетый в пиджак в тёмно-серую полоску, белую рубашку и с неброским тёмно-бордовым галстуком, повязанным в четыре руки, рядом с ним был практически невидим.

Сидевший за столом обвинения Энди Вышински выглядел самым расслабленным человеком в здании. Он курил сигарету, бросил шутку, от которой его помощник поморщился, и весь мир его совершенно не интересовал. Если он не был готов к тому, что мог сказать или сделать отец Коглин, виду он не подавал.

Ровно в десять часов полковник Шорт ударом молотка призвал к порядку.

— Закрыть двери, — пролаял он военным полицейским и береговым патрульным, стоявшим у входа. — Давайте покончим с этим, чем скорее, тем лучше. — Он указал на маршалов, стоявших в дальнем углу вестибюля. — Приведите подсудимого, ребята.

Он был из тех офицеров, которые не нравились Чарли с первого взгляда. У него были поджатые губы, он слишком много лил бриолина на редеющие волосы и, в отличие от капитана Спрюэнса на предыдущем трибунале, на нём стояла печать поклонника рутинного подхода ко всему.

Ввели закованного в наручники отца Коглина. Ему было за сорок, на его лице была нарисована вся карта Ирландии. За очками в проволочной оправе прятались ярко-голубые глаза. На голове у него была копна торчащих волос, практически грива. Вместо рясы священника он был одет в тюремную робу.

— Назовите своё имя для протокола, — сказал ему Шорт.

— Я Чарльз Эдвин Коглин, сэр.

— Итак, мистер Коглин…

— Я бы предпочёл, чтобы ко мне обращались отец Коглин, сэр.

— Итак, мистер Коглин, — с кислой миной повторил Уолтер Шорт, — вы обвиняетесь в связях с иностранными государствами с целью ослабить и разрушить Соединённые Штаты Америки, и делали это за деньги — иными словами, в преступлении под названием "государственная измена". Что вы можете ответить на эти обвинения, мистер Коглин?

Левин склонился к священнику. Вероятно, он был убеждён в том, что юридическая помощь нужна каждому, потому что Коглин разглагольствовал насчёт подлых алчных евреев-банкиров с тем же вкусом, с каким он распинал Джо Стила. Левину не хотелось, чтобы священник сознавался в выдвинутых обвинениях. Ему хотелось сражаться.

Голосом, едва слышным даже через микрофон отец Коглин произнёс: