Джоанна Аларика

Каменистые холмы, шоссе; неглубокая, совсем маленькая воронка, камни и куски рваного железа; резкий запах бензиновой гари, горелых тряпок, горелой резины, горелой краски; изуродованный обугленный остов опрокинутого вверх колесами джипа и торчащая из-под него черная человеческая рука со сведенными в последней судороге пальцами. И в высоком, бездонно-синем небе — стая черных птиц, уже приведенных сюда своим страшным безошибочным чутьем…

Часть третья

Глава 1

Дорогой Педро узнал о смене правительства. Узнал от стрелочника, которому помог чинить сломанный насос для воды. Сначала он этому просто не поверил, но тогда стрелочник вытащил из ямы маленький батарейный приемник, и они вместе слушали обращение полковника Диаса к армии и народу Гватемалы.

Действительно, главой правительства был теперь он, вчерашний главнокомандующий. Диас сказал, что ГПТ запрещена и руководители ее взяты под стражу, но борьба с силами вторжения будет продолжаться до победы.

Педро ничего не понял. Если Диас думает продолжать войну, то зачем ему понадобилось свергать Арбенса и запрещать партию? Разгадка пришла на другой день, когда столичное радио сообщило состав новой хунты: полковник Хосе Луис Саласар, полковник Маурисио Дюбуа, полковник Луис Эльфего Монсон. Имя Диаса уже не упоминалось, как ничего не было сказано и о продолжении войны. Только теперь Педро понял, что произошло.

Их всех просто продали. Продали, как товар, из рук в руки! Педро готов был грызть землю от бессильной ярости. Главное — как пошел на такое дело Энрике Диас, любимец армии и лучший друг Арбенса!

— Ну, они там как хотят, — сказал Педро стрелочнику, — а для меня эта война еще не кончена. Для меня она только начинается, не будь я Педро Родригес. Они меня еще узнают!

— Много ты им сделаешь, — усмехнулся стрелочник. — Если бы у тебя хоть оружие было…

— Оружие у меня есть, — поколебавшись, сказал Педро. Стрелочник почему-то внушал ему доверие.

— Да? — спросил тот. — Что ж, это уже лучше. И какое же это оружие?

На секунду Педро почувствовал страх. Но кто сказал «а», должен сказать и «б»; к тому же стрелочник не побоялся показать ему спрятанный от «освободителей» приемник!

— Оружие самое настоящее, не думайте, — сказал он. — Гранаты, вот какое! Их у меня целых две штуки. Только они без запалов, — добавил он.

Стрелочник покачал головой.

— Это плохо. Без запалов какое же это оружие! Граната без капсюля — это все равно что булыжник. Разве что можно стукнуть кого-нибудь по башке, но для этого годится и камень. А ты умеешь вставлять запалы?

— Подумаешь, наука, — фыркнул Педро, — мне бы только их достать, а там уж я разберусь. Даром я, что ли, механик!

— Разобраться-то можно. Далеко твои гранаты?

— Спрятаны, — хмуро ответил Педро, уже раскаиваясь в своей откровенности.

— Ну, смотри. В общем, если хочешь, я тебе дам два капсюля и покажу, что и как.

— Правда? — обрадовался Педро. — А вы откуда знаете?

— Как откуда? Я ведь отбывал повинность, все полтора года отслужил. А в армии всему научат.

— Вот это да! А много у вас запалов?

— Как раз два.

— Нет, правда! А может, есть еще?

— Нету, я ж говорю. Ну ладно, давай тащи сюда свое оружие…

Педро, уже не раздумывая, побежал откапывать запрятанные накануне гранаты. Стрелочник зарядил их и объяснил, что нужно делать, когда бросаешь.

— Одним словом, теперь с этим осторожнее. Если зацепишься за что-нибудь этим кольцом, выдернешь — тогда ты пропал. Не успеешь и «Аве Мария» прочитать. Понял?

— Понял! — крикнул Педро, блестя глазами. — А когда нужно, то, значит, выдернуть и уже не разжимать руку, пока не кинешь?

— Правильно. Как разожмешь, тут она и бахнет. Ну, там через четыре секунды, что ли. Я уже сейчас не помню точно. Это чтобы успела долететь.

— Все ясно, — сказал Педро. Он взвесил на руке тяжелое ребристое яйцо, в котором теперь, затаившись, тихо сидела огненная гремучая смерть. — Все ясно! — повторил он в восторге. — Ну, шлюхины дети!..

Оружие, которым Педро теперь владел — а кто скажет, что это не настоящее оружие! — наполняло его совершенно новым и захватывающим чувством собственной силы. Он не был уже тем беззащитным мальчишкой, которому приходилось прятаться от каждого вооруженного. Силы их теперь уравнялись.

«Освободители» праздновали свою победу. Трезвых среди них не было, и любому солдату ничего не стоило всадить автоматную очередь в первого встречного. Получай свою порцию свободы, проклятый чапин, и землю тоже — в самое что ни на есть вечное пользование!

Педро, встречаясь с «освободителями», подвергался той же опасности, но теперь он о ней не думал. Его могли убить, это верно, но ведь и он сам мог убивать! Видя на улице человека в ненавистном мундире, он всякий раз думал: «Стоит мне захотеть, и ты превратишься в раскиданные куски падали…»