Джокер

Ираклий Давидович Цинцадзе никогда не торопился. О, можете не сомневаться, он умел быть быстрым, очень быстрым, даже молниеносным, но торопиться? Спешить? Не в том он статусе, чтобы смешить людей. Тем более что спешка почти всегда синоним ошибки, а в создавшейся ситуации он как никогда не мог позволить себе ошибиться. Поэтому князь — никуда не торопясь! — отправил запрос в медицинский архив военного флота и спокойно дождался получения требуемой информации. Затем, так же хладнокровно, связался с крейсером «Святой благоверный князь Александр Невский» и поставил задачу профессору Гаврилову. По предложению последнего («Сравнительный анализ не займет много времени, ваша светлость!») дождался результатов, не уходя со связи. Выслушал ответ, поблагодарил широко улыбающегося толстячка, выключил коммуникатор и глубоко задумался. Результатом размышлений стал стакан коньяку, выпитый как простая вода, и очередной сеанс связи, на сей раз с капитаном второго ранга Савельевым. Тот, взъерошенный, но явно чем-то довольный, выслушал вежливую просьбу, больше напоминающую приказ, кивнул и пообещал немедленно отдать распоряжения подчиненным. Его светлость получит необходимое в самое ближайшее время. Спустя полтора часа, в течение которых Ираклий Давидович мужественно пытался заниматься текущими делами, коммуникатор князя немелодичным кваканьем известил владельца о получении информационного пакета. Цинца-дзе просмотрел присланные материалы, сначала бегло, потом вдумчиво и с удовольствием, покосился на початую бутылку на столе и решил, что на сегодня хватит. А вот завтра он выпьет. Обязательно. И не один.

Утро началось суматошно. Мэри разбудил сигнал вызова — кто-то с достойной лучшего применения настойчивостью стремился помешать майору Гамильтон досмотреть утренние сны. Этим кем-то оказался полковник Морган, и Мэри резко села на кровати, пытаясь стряхнуть с себя сонное оцепенение и быстро понять, чего от нее хотят.

— Саммерс дал показания, девочка! Ты меня слышишь?! — Морган ликовал и не скрывал этого.

— Слышу, Дядюшка, — хрипло произнесла она, нетерпеливо отмахиваясь от заглянувшего в спальню Никиты. Одетый и побритый — и когда только успел? — он держал в руках чашку кофе. Она уже успела убедиться в том, что кофе на крейсере варить толком не умели, но аромат делал свое дело, в голове быстро прояснялось. Корсаков понимающе кивнул, поставил чашку на прикроватный столик, указал взглядом на коробку сигар и пепельницу и удивительно тихо для человека таких габаритов выскользнул в салон, прикрыв за собой дверь.

— Мэри, да что с тобой такое?! — теперь в голосе Моргана звучала неприкрытая тревога.

— Сплю я! — буркнула она и, не выдержав, рассмеялась. — В столице, между прочим, еще ночь, сэр, вы не заметили?

— Честно говоря, не заметил. Ох и крепкий же орешек этот Саммерс, ты бы видела. Но и спецы у Петра такие, что я обзавидовался. В общем, мы сейчас возвращаемся на «Александр», ты быстренько посмотришь материалы, и потом летим вниз. Заседание Совета назначено на десять по времени Нью-Дублина. Как думаешь, господин Корсаков согласится поприсутствовать? Мне хочется взять Петра с собой, пусть полюбуется на результат… что? А, вот он тут комментирует — на плоды трудов наших праведных. Но его одного я на заседание Совета притащить не смогу, сама понимаешь, а вот в качестве свиты командующего союзников… Спроси его, а?

— Сделаем, Дядюшка. Я вас жду.

— И позавтракать не забудь! — спохватился Морган, но Мэри уже отключила коммуникатор.

Впрочем, волновался полковник напрасно: когда принявшая душ и одевшаяся Мэри вышла в салон, выяснилось, что завтрак для нее уже накрыт. Никиты нигде видно не было, но его отсутствие девушку не смутило. Приподняв крышки с нескольких блюд, она довольно усмехнулась: завтрак был классическим бельтайнским. Омлет, бекон, тосты, оладьи, масло… ого! Грибы! Явившийся через полчаса Корсаков обнаружил свою гостью в прекрасном расположении духа. Мэри допивала второй стакан удивительно вкусной минеральной воды, искрящейся, плюющейся крохотными пузырьками и шипящей. Вода была так хороша, что даже курить не хотелось. Обменявшись пожеланиями доброго утра, они некоторое время просто улыбались, глядя друг на друга. Но время следовало своей извечной — и от этого не менее скверной — привычке поджимать, и Мэри с сожалением отставила в сторону опустевший стакан.

— Скоро прибудут Морган и твой старпом, — начала она, и Никита сразу же посерьезнел.

— Я знаю. Савельев мне доложил, что все в порядке. Ты улетаешь?

— Да, — она помялась. — Никита, у тебя много дел?

— Не слишком. Что ты хотела?

— Можешь выделить полдня? Генри хочет взять Савельева с собой на заседание Совета, но его одного… Это как-то уж очень нарочито будет выглядеть. Еще и не пустят, чего доброго… а если с тобой — никто и вякнуть не посмеет. Полетели, а?

Никита вдруг расхохотался, взахлеб, задыхаясь и хватаясь за голову. Недоумевающая Мэри совсем уж было собралась обидеться, но тут он выдавил: