Джокер, или Заглавие в конце

Бедняга. Ему проще было паясничать в таком демонстративном шутовском стиле, чем признаться в заурядной, по сути, проделке. Других я уличать даже не пробовал, какой смысл, всех ведь отпустил с зачетом. Пашкин успел раньше, для беседы текста почти не понадобилось, обошлись без материй, для меня малопонятных. (А ведь показалось даже интересно, вот ведь разочарование. Жаль, и ничего не поделаешь.) Этому просто не повезло, но ведь не хуже других. Охотно бы дал ему соврать, но теперь как? Оба оказались в глупом положении. Между прочим, рыжий даже не поинтересовался, кто мне принес этот второй экземпляр. Знал кто? Догадывался?

— Может, кто-то у вас списал? — попробовал я подсказать выход. — То есть скачал? Вы кому-то давали, показывали?

Он пожал плечами. Продемонстрировать ему просто фамилию? Что-то меня удерживало, не хотелось ничего прояснять, ничего переигрывать, и какая разница, из какого источника? Из одного. Друг у друга приятели скачивать бы не стали, нелепо, знали же, что попадутся.

— И никто в ваш компьютер не мог проникнуть? Какой-нибудь изощренный… как это у вас называется? Хакер? — зачем-то все же искал я для него (и для себя самого) еще одну правдоподобную подсказку. Снова пожатие плеч. Становилось не столько противно, сколько скучно. Чего я от него ждал, чем был разочарован? — Ладно, будем считать, чудеса. Возможны же совпадения невероятные. Почти невероятные. — Я чувствовал, что сам, поддавшись, начинаю язвительно ерничать чуть ли не в его духе. Не стоило же так просто выгонять беднягу, несправедливо. Надо было искать выход. — Кто это говорил: обезьяны, стуча по клавишам наугад, могут написать нечаянно «Илиаду»? Доля вероятности подсчитана, какая-то многомиллионная, вы в математике разбираетесь лучше. Или появился действительно небывалый гений.

— Сукин сын! — фыркнул юноша.

— Кто?

— Пушкин, — студент слегка скривил губы. — Это он так про себя однажды сказал, — опередил Тольц мой следующий вопрос: — Ай да Пушкин, ай да сукин сын, да? Сегодня я гений.

Нахватался окололитературной эрудиции, сейчас это модно, годится для телевизионных викторин. И то смешал сказанное по разным поводам. Студент смотрел теперь мимо меня, челюсть то и дело начинала двигаться. Непонятно, что жевал, непонятно, о чем думал. Недовоспитанный ребенок, на грани хамства. До сих пор не научился вести себя со старшими, тем более с преподавателем. Тем более на зачете.

— Может, наконец прекратите жевать? — уже начал раздражаться я.

— А?.. Извините. У меня во рту ничего нет. Не осталось. Я нервничаю.

Ах нервничает!

— И что же вы жуете?

— Пустоту. Остатки воспоминаний. Мне это помогает сосредоточиться на мыслях.

— Ну что ж, — не стал продолжать я. Надо было как-то кончать, не тянуть же дальше волынку. — Сосредоточьтесь и расскажите, к чему вы пришли путем мучительных размышлений. Непредсказуемые процессы в сложных системах… — Я заглянул в свой экземпляр. — Как вы это понимаете?..

Опять это неохотное пожатие плеч, точно его заставляли говорить против желания:

— Ну что тут понимать. Сложная система, в ней множество элементов, в каждой множество степеней свободы. Не очень-то предскажешь.

Замолчал. Мог бы говорить с экзаменатором другим тоном. Я все же попытался его подтолкнуть:

— А если не в специальных терминах? Вы же не об информатике пришли со мной говорить. Как это понятие можно отнести к культуре?.. Вы говорили, есть музыка, для которой обычных нот не хватает? — попробовал я подсказать. Бедняге было явно не по себе, можно понять, выгонять его просто так не хотелось. Но не мне же было заполнять каждый раз молчание. — Как же ее все-таки услышать? Напеть вы, как я понимаю, не можете?

— И никто пока не может. Казалось, уже получается, еще немного, и соединится. Я сегодня вообще хотел принести другой реферат. Джокер — это уже старое, для начала. Нет, Кассандра забастовала, ничего не захотела открывать, выдала только этот.

— Простите, — я насторожился, — кто забастовал?

— Компьютер… извините. Я так его называю: Кассандра. То есть это у меня уже система, шесть процессоров. Могла выдать вдруг такое, мне бы в голову не пришло. Я за эти полгода столько в нее загрузил, самого разного. Не только по информатике, математике, но и по нейрофизиологии, биологии мозга. Сейчас ведь все со всем связано. Уже казалось, вот-вот, близко. Не получилось, нет… Полный тупик, все закрыто, во все стороны… не знаю, как объяснить, чтоб было понятно…

Он смотрел не на меня, а куда-то вбок и в пол, выражение лица было мрачное. Ему еще надо было сочувствовать. Я качнул головой.

— Не берусь судить о вашем предмете, но что это за тупик, закрытый во все стороны? Почему не поискать другое?

— Мне другое не нужно. С этим для меня многое связано… все со всем связано… я не могу объяснить.