Джокер старого сыскаря

– Да я вас ни в чём не обвиняю и арестовывать не собираюсь. Меня другое интересует. Давайте присядем, поговорим. – Тимофей Кузьмич подошёл к стоявшей у изгороди низенькой скамейке из доски на двух чурбаках и сел. Матвей насторожённо последовал его примеру.

– В конце декабря прошлого года вы были в Святом Поле?

– Бывал, – не задумываясь ответил Матвей. – Опосля и в феврале наведывался к старикам. Как моя Меланья-то померла, Царствие ей Небесное… Почитай, уж двенадцать летов прошло. Обет я дал перед Богом пособлять староверам. Мы с Меланьей-то тоже старой веры. Они за неё грешную молятся постоянно… Ты при мне не кури, – Матвей осуждающе посмотрел на приготовившего сигарету Репнина, – брезгую я ентой вонью… Ну да… В скит всякий потребный скарб доставляю, снедь к праздникам – чё сам куплю в лавке, чё соседи поднесут. Где чё подлажу на дворах… А чё ты спрашивашь-то?

– Мне сказали, что вы в тот день, когда убили двух стариков, были в Святом Поле и вы же позвонили в полицию о случившемся. Это так?

Матвей с прищуром посмотрел на Репнина, поправил фуражку на голове, зачем-то подтянул голенище правого сапога, снова испытующе посмотрел на следователя.

– А чё, нашли убивцу-то?

– Ищем. Потому я и приехал к вам, понимаешь, как к свидетелю того злодеяния. Может, чем и поможете следствию.

– Скажи, чё надо-то… Я разве супротив?

– Расскажите подробно, как всё было, что вы видели.

Репнин внимательно выслушал Матвея. Неожиданно его версия получала новое, неопровержимое подтверждение. Оказывается, по дороге из скита в Кочкари Щёкин подобрал охотника на лыжах, попросившего подвезти его до села. Добычи у него никакой не было, только измучился без толку да промёрз до костей. «Охота пуще неволи», – усмехнулся он, усаживаясь в санях на мягкую охапку сена. Узнав от Матвея об убийстве, охотник сам вызвался позвонить в город и вызвать полицию.

– Довёз я его до почты, там и оставил. Не поглянулся он мне чё-то, – закончил свой рассказ Матвей.

Тимофей Кузьмич вынул из кармана пиджака фотографию, изъятую в доме сосновского старика, и протянул Щёкину:

– Не этого ли охотника вы подобрали в тайге?

Матвей, едва взглянув на снимок, тут же признал своего пассажира:

– Он, как есть – он! Только здесь он вон какой улыбчивый, а тогдась больно угрюмый был. С холоду, видать…

– Матвей, а в случае необходимости вы сможете признать его и подтвердить то, о чём вы мне только что рассказали?

– А чё ж не признать-то? Конечно, смогу… И сказ свой повторю, ежели нужда приспичит. А чё ты спрашивашь-то?

– Да так, понимаешь, на всякий случай.

– Ну-ну… Ты чё, в город подашься, ай у меня заночуешь?

Вечерело. Возвращаться ночью по просёлочной ухабистой дороге Тимофею Кузьмичу не хотелось, и он был благодарен Матвею за его вопрос.

– Если позволите, я с удовольствием останусь до утра.

– Вот и ладно, айда в дом, вечерять будем, – тоже обрадовался Матвей, уставший от многолетнего одиночества. – Побалясничам о том, о сём, а по свету-то и уедешь. Заходи! Я сей момент, только сенца лошадёнке подброшу…

Вернувшись в город, Тимофей Кузьмич никого кроме зятя не стал посвящать в разведанные им новые, но пока лишь только предполагаемые обстоятельства преступления в староверческом скиту. Ему не было до конца ясно, какую роль играл в этом деле человек, запечатлённый на любительской фотокарточке. А может, и не играл вовсе? Случайное совпадение! Беспочвенное подозрение невиновного человека! Такое не раз случалось в многолетней практике Репнина…

«Не-ет, задницей чую, не без твоего участия случилась беда у староверов. Не без твоего, понимаешь!» – подумал Тимофей Кузьмич, пряча в карман ещё раз внимательно изученную фотографию.

Глава 17. Сосновские будни

В детском православном приюте во имя святого Георгия Победоносца готовились к встрече комиссии из благотворительного фонда «Перспектива». Фонд недавно принял приют на своё попечение, и теперь его руководство хотело лично проверить, в каком состоянии находится новый объект их заботы и в чём нуждается.

Максим Иванович Пургин особенно не беспокоился: в приюте был полный порядок. Пятнадцать его воспитанников находились в добром здравии, сытые и одетые. Будучи под постоянным присмотром воспитателей, они хорошо учились в обычной школе, без принуждения, с удовольствием посещали воскресную школу, где занятия в последнее время вёл в основном отец Пётр. Иногда его подменял отец Константин. Дети любили обоих священников за их ласку, знания, умение отвечать на любые вопросы просто и понятно. А ещё несколько воспитанников записались в литературный кружок, открытый отцом Петром. Сам страстный любитель поэзии, он надеялся найти и пробудить таланты в мальчишках, склонных к словесному творчеству. Если даже просто человек с детства полюбит литературу, распробует непередаваемый вкус чтения, научится разбираться в поэзии, отличать бульварное чтиво от настоящей книги – это уже будет замечательно.