Джокер

— Ну… — задумался Краев. Мысль о необходимости жанрового самоопределения до сих пор его как-то не посещала. — Знаете, — сказал он наконец, — по-моему, в литературе, как и у вас в науке, всё самое интересное происходит на стыке направлений. Вы небось, чуть что, и физику готовы припрячь, и химию, и биологию, лишь бы до истины докопаться. Вот и я не о законах жанра думаю, а о том, чтобы читателя за уши не оттащить было. И под это дело ему всякого-разного познавательного сообщить. И про физику, и про химию, и про историю…

— Ох, только про историю нашу лучше не надо бы, — поморщился Наливайко. — Сплошное враньё, а против ветра писать — только начни, в один миг заклюют… Мы вот копаем в местной Долине Смерти… а ты думал, здесь такой нет? Есть, а как же… Короче, насмотрелись, слёзы на глазах. Никто не забыт, ничто не забыто… мать их… Как подумаешь, так даже и хорошо, что Ванька не в землю ушёл, а сразу на небо… Не то вот так же лежал бы, пока государство памятники ставит и слёзы крокодиловы льёт…

— Да нет, Василий Петрович, — помолчав, отозвался Краев. — Экскурсы в прошлое у меня запланированы, но в гораздо более давнее. По преданию, в здешних болотах есть остров, а на нём — святой монастырь. Действительно святой. И не потому, что монастырь, а потому, что место уж очень особенное. Я ведь из-за него сюда и приехал. Библиотеки перекопал, с этнографами говорил… Только разговоры — это одно…

— А ты давай-ка к нам, — внезапно воодушевился Наливайко. И даже пристукнул кулаком по столу, совсем не сильно, чтобы не расшибить хилую гостиничную мебель, но стало очевидно, что кулачищи у немолодого профессора были пудовые. — Мы ж на тех самых болотах как раз и сидим! Люди крутятся опять-таки всякие разные, они тебе что хочешь найдут. Кстати, про друга детства моего слыхал, про Мотю Колыму? Что, не слыхал?.. Ну, Олег, ты даёшь! Да его на каждой пересылке любая собака знает… Не, Шерхан, это не про тебя… Давай, в общем, приезжай… Ладно, ребята. Пойду, в самом деле, Ханька выведу… Спасибо ещё раз за Ваньку моего…

— Ты мою бабу видел? — спросил Песцов Краева, когда за профессором закрылась дверь. — Она на тебя положила глаз, так что смотри, поосторожнее. Такое может…

— Хм, поздравляю, — не понял его Краев. — Только за меня не бойся. И за неё. Как положила, так и…

— Да не про койку речь, сержант, — как-то грустно усмехнулся Песцов. — Уж доподлинно не знаю, кто она, но ты мне поверь… Волшебница, телепат, экстрасенс… Да ещё и с яйцами баба. С такими, что замочит и не моргнёт. Ну так вот. Ей до зарезу нужна какая-то древняя хреновина, которая у тебя есть.

Олег сразу понял, что речь шла о пресловутом нагубнике. Он успел даже представить жеманную красавицу в виде затянутой в чёрное «расхитительницы гробниц», крадущейся в ночи к нему в номер, но промолчал, ожидая продолжения. И продолжение не задержалось.

— Только вся закавыка в том, — продолжал Песцов, — что хреновину эту нельзя ни украсть, ни купить, ни отнять. Можно только получить в виде презента. Чуешь, какая фигня? А я в ней участвовать не желаю…

— Чую, — посмотрел ему в глаза Краев. — Слушай, а совсем послать твою любезную никак не получится? Такие у нее яйца большие?

В глубине души он аплодировал старлею: «Молодец, не гнилой…»

— Да при чём тут яйца, — усмехнулся Песцов. — Отношения у нас, понимаешь. Любовь-морковь. И потом, — он сделал паузу, — я ведь в розыске. Федеральном. Если бы не она, точно бы замели. — Краев непонимающе смотрел на него, и он удивился: — Ты что, блин, сержант, телевизор не смотришь?

— Не-а, не смотрю. — Краев поймал себя на том, что прикидывает, как бы незаметно посмотреть на часы. Оказывается, он с нетерпением ожидал возвращения Оксаны. «Да уж… Этого ещё только не хватало. Да и ей…»

— Так я к чему, сержант, веду, — продолжал Песцов. — Бьянка говорит, у тебя с башкой что-то хреново, кабы совсем не накрыться где-то через полгода. Так вот ты и поставь ей условие, мол, давай, милая, бартер: я тебе хреновину, а ты мне стопроцентное излечение мозгов. И не сомневайся, сержант, не только согласится, но и сумеет. Я бы тебе порассказал, что она у меня на глазах проделывала, так всё равно не поверишь. Хотя сам вроде фантастику сочиняешь.

Говорят, нет ничего хуже, чем у самого края поманить человека надеждой. Несбыточной…

— Ты хочешь сказать, старлей, что она сможет убрать мою опухоль? — развеселился Краев. — Неоперабельную? И метастазы на раз-два повыдергает?.. А не многовато для одной Пещёрки, что и нас с тобой вместе свело, так ещё и хилеры филиппинские… с нашими киллерами под ручку…