Джокер

— Душа летит сквозь грозу… Сколько в вас поэзии, Кейс! — Князь поставил на блюдечко золочёную чашку, кажется, начиналась заключительная часть программы. — Помните, я вам рассказывал о древнем пророчестве, касающемся нашей семьи? — Он выдержал эффектную паузу, наслаждаясь недоумением на лице Кейс. — Ну, о некоем сокровище, спрятанном в монакской земле. Так вот, — снова прервался он, взял свою чашечку с блюдца, бодрым глотком допил. — Сегодня во время ремонта в Океанариуме в руки мне попался деревянный ларец, он находился в недрах скалы в этаком подобии тайника.[142] Причём ларец сей был настолько древен, что рассыпался у меня на глазах в пыль, явив на свей Божий вот это… — Князь поднялся, подошёл к стене, где висел портрет Франсуа Гримальди, и нажал на край золочёной рамы. — Сейчас, сейчас…

Отец-основатель клана выглядел грозно. При щите, при мече, в кольчужном наголовье… Он хмуро отодвинулся в сторонку, обнажив дверцу сейфа, вмурованного в стену. Глухо лязгнул ключ, клацнула пружина, заскрипели мощные петли.

— Вот, извольте видеть! — Князь вытащил что-то, напоминающее бутылочное донце. — Неужели перед нами то самое сокровище? Нет, право, какой-то курьёзитет. Сувенир из Святой земли, доставленный крестоносцами?

Донце было массивным, полупрозрачным, по виду — зелёного стекла. Брось такое на улице, точно никто и не нагнётся поднять.

— А может, влюблённый спрятал осколок, которым порезала ножку его любимая девушка. — Кейс покачала стекляшку на руке, небрежно вернула. — Так это и есть ваш обещанный сюрприз, князь?

Она вежливо улыбалась, только изумрудные глаза искрились подначкой.

— Терпение, милая моя, терпение, — улыбнулся князь, кивнул и вытащил из сейфа диадему, выполненную в виде короны. — Вот, прошу примерить. Уверен, будет как раз.

Диадема была ажурной, золотой, с бриллиантами, сапфирами и изумрудами. Вот это да! Не какая-нибудь бутылка, разбитая тысячу лет назад.

— Ой, какая прелесть! — восхитилась Кейс, разглядывая себя в каминном зеркале. — Только сдаётся мне, что… — И совсем тихо добавила: — Поправьте меня, Ваше Высочество, если я ошибаюсь, и к тому же глубоко…

Взгляд ее затуманился, голос дрожал, выдавая какую-то внутреннюю борьбу.

— Да, дорогая моя, вы, как всегда, правы, — тоже очень тихо и очень торжественно проговорил князь. — Это корона княгинь Монако. Предлагаю её вам вместе с моей рукой и сердцем. Прошу вас стать моей женой и матерью моих детей… — Не в силах более сдерживаться, князь порывисто заключил девушку в объятия. — Ах, Кейс, Кейс, будьте же моей!