Джокертаунская комбинация

Отшатнувшись, она увидела, что Марк не борется с пламенем. Он отошел от нее на несколько шагов, но теперь он, казалось, позволял огню жечь его.

– О боже, боже, Марк, что ты сделал?

Он превращался в мумию прямо у нее на глазах. Она читала, что происходит со сгоревшими людьми. Она никогда не думала, что это может случиться так быстро. Боже, он уже уменьшился до моих размеров! Мумия распахнула руки.

КейСи закричала. Пламя начало опадать, как будто втягиваться в горящего человека. Пораженная, она увидела фрагмент необгоревшей кожи. А затем – маленького человека стоявшего, ухмыляясь, пока последние несколько язычков пламени гонялись друг за другом в его волосах.

– Так ты и есть та малышка, с которой Марк нянчится последние дни? – сказал он. – Не такая шикарная, как предыдущая, но я не уверен, что это недостаток.

Ее первая попытка сказать что-нибудь не увенчалась успехом. Она сглотнула и попробовала снова.

– Ты кто?

Он засмеялся.

– Джек Попрыгунчик к твоим услугам, дорогая. – Он развел руки, и маленький файербол заплясал от ладони к ладони. – Это газ-газ-газ.

– Так значит, это правда. Он и в самом деле Капитан Глюкс.

Огненный шарик зашипел и умер на его раскрытой ладони. Его отблеск все еще сверкал в его глазах, когда он поднял взгляд и посмотрел на нее, сказав:

– Он все еще Капитан Глюкс, куколка.

Он повернулся влево и вправо, затем сцепил руки, завел их за спину, разминаясь.

– Приступим, – сказал он. Оранжевое свечение, не имеющее видимого источника, распространилось вокруг него.

КейСи нервно огляделась.

– Господи, тебе обязательно это делать? Нам вовсе не надо сообщать всему миру, что Капитан Глюкс вернулся из своего путешествия.

– Да, ты права. Когда ты права, ты права. Мне это не нужно. Просто все это было так чертовски давно, а я привык работать в таком стиле… ну, ладно.

Он чуть присел и прыгнул в небо.

Полчаса спустя Джек вновь приземлился, показав средний палец белой пене, поднятой патрульными катерами, курсирующими за стеной в нескольких сотнях ярдов.

– Гребаные власти. Даже не дают мне явиться во всем великолепии. Прости, дорогуша. Мой уход не столь театрален, как мое появление. – Он завернул за угол лачуги.

КейСи стояла, стряхивая песок с задницы, туго обтянутой черными кожаными брюками.

– Я видела много разного дерьма, – сказала она. – Я сама делала дерьмовые вещи. Но к этому надо привыкнуть.

Она услышала странный хлопок, как будто выгорела бензиновая лампа, а затем стон. Она ринулась вперед и увидела Марка Медоуза, рухнувшего на песок в позе эмбриона, голого и синеющего.

Она помогла ему сесть. Внутри хижины имелось армейское одеяло. Она принесла его, накинула на плечи Марка.

– Давай, – сказала она. – Переберемся внутрь, подальше от холода.

КейСи закинула одну руку Марка себе на шею, поднимая его на ноги. Он ввалился в лачугу, словно ожившая радиоантенна, решившая принять участие в экскурсии. Внутри она посадила его на второе одеяло, брошенное на стопку старых газет.

Марк отвернулся лицом к стене. Его плечи тряслись.

– Ты плачешь! – Она тронула его за плечо. Он сбросил ее руку. – Что? Что случилось?

– Я не могу этого сделать, – всхлипнул он.

– Чего? О чем ты говоришь? Ты снова туз. Ты изменился. Ты летал. Как давно ты летал последний раз, детка?

– Слишком, слишком давно. Я не знаю. – Он сел, качая головой. Слезы струились по его впалым щекам, сверкая, словно расплавленное масло в желтом свете лампы. – Мне кажется, я не справлюсь.

– О чем ты? Да ты должен сейчас кайфовать. Ты выиграл.

– Нет. Ты не понимаешь. Они выиграли. Я больше не невинен, приятель. Я потерял свою непорочность. Потерял мечту.

– Это наркотики. У тебя просто отходняк. – Она обняла его. – Ты скоро будешь в порядке.

– Нет! – Он вырвался, вскочив на ноги. – Ты не понимаешь. Я больше не хороший человек.

– Ты пойдешь на все, верно? Ради нее?

Он кивнул.

– Марк, послушай меня. Это любовь. Это верность. Я видела тузов, чувак. Я знаю много людей, которые могут делать ужасные вещи. Вот дерьмо, я сама могу извлекать людей из их черепушки и прекрасно проводить время внутри, ломая все, если только захочу. Но быть настолько преданным человеку, любить его так… – Настала ее очередь отвернуться. – Никто никогда не любил меня так. Никто.

Он упал на пол.

– Да. Я и тебя подвел тоже. Я всех подвел. А теперь Спраут… дерьмо, приятель. Я даже не могу помочь ей.

– Что?

– Я больше не могу этого делать. Это просто неправильно. Я хотел быть больше, чем просто тузом. Я хотел быть героем. Но все это просто иллюзии. – Он повесил голову. – По крайней мере для меня.

– Что за чертовщина? – Она схватила его под руки, подняла на ноги с силой, которой не ожидала от себя. – Послушай меня, ты, сукин сын. Ты никогда не думал, чего это стоит, быть героем? А не гребаным злодеем.